Я села и приготовилась к долгой речи. Мать-настоятельница мне так ничего и не ответила — может, была согласна с моими планами, а может, и нет, но я пошла по пути наименьшего сопротивления. Молчание — знак чего?.. 

— Сменить мебель, отче, в детских спальнях, и переселить детей в те две комнаты, которые считаются гостевыми. Они пустуют, да и у нас достанет комнат, чтобы разместить внезапных гостей. Купить новое белье, одежду, я назначила нескольким насельницам новое послушание в чадолюбивом крове и успела увидеть, как они перебирают то, что носят дети. Это ужасно выглядит, отче. Кроме того, — я придвинулась ближе — мне было интересно, как растут горсти монет на столе, — я хочу поменять детям питание. На монастырь хватает провизии, мы можем поделиться с ними. Ну и две комнаты, которые чадолюбивый кров занимает сейчас, я хочу отдать под учебные классы. Я подумала — почему бы не обучать наших сирот шитью? Это отличная профессия.

— Да-да-да, — бормотал отец Андрис, не отрываясь от своего занятия, так что я понять не могла — слушает он меня или нет, — шитье, да, это великолепно, сестра, они смогут сдать экзамен в гильдии, вы же знаете, что в Ликадии есть крупная гильдия портных и белошвеек, да? Да-да-да… пожалуй, я напишу господину Уиргу, главе гильдии, не зря же я который год исповедую его тещу на смертном орде и терплю эту вздорную старуху? — Он довольно заулыбался. — Мне кажется, сестра, что мы могли бы приглашать кого-то из мастеров, когда дети научатся держать иголку и резать ткани, чтобы обучение шло быстрее? — Он отодвинул некую часть монет в сторону: — Вот на это мы как раз купим все, что нужно для вашего класса, сестра. А знаете что? — Отец Андрис бросил на меня быстрый лукавый взгляд и отодвинул еще одну горстку в сторону: — Вот эти деньги я посоветую вам потратить на игрушки. Детям надо играть, да… Может…

Я не верила своим ушам. Он читал мои мысли? Так не бывает, но не бывает — где? В том мире, где ведьма — хорошо если талантливая актриса, но больше — мошенница. Где все объясняется физикой, химией, биологией, где наука давно подчинила себе все, что раньше считали за колдовство. А здесь Свет виден лишь избранным и прозрачные монстры спускаются в святой сад. А что если это правда и Милосердная ведает не только все помыслы слуг своих, но и доносит их до тех, кто может помочь в их осуществлении? Здесь высшие силы и силы тьмы рядом… 

— Я хотела бы сделать дворик для прогулок… — робко пискнула я, боясь спугнуть удачу. Священник оказался послан мне… Милосердной, да. — Дети постоянно находятся взаперти…

— Да-да-да! — воскликнул отец Андрис и всплеснул руками. Постановочно ли? Почему мне казалось, что да? — Я даже знаю, что смогу вам… О, ради Лучезарной, сестра, давайте сначала закончим с деньгами!

Я пристыженно плюхнулась на свое место. Отец Андрис посмеивался. От странного ощущения у меня поплыли стены перед глазами, но, возможно, это было переутомление, стресс, который я не замечала, или еще хуже — депрессия, которую диагностировать здесь никто не умел.

Я должна думать совсем о другом. Не эти великие планы занимали меня в тот момент, когда я решила, что должна поговорить со священником.

— Теща господина Уирга опять собралась помирать, да, так что я завтра снова наведаюсь в город, и мне кажется, будет замечательно, если я сразу оплачу заказ в гильдии краснодеревщиков? Вот этого как раз хватит, — с некоторым сомнением сообщил мне отец Андрис и, подумав, все-таки добавил еще немного монет. — И подумаю, кого прислать из плотницкой артели.

У отца Андриса все складывалось легко и просто, а я подумала об оборотнице. Мужчины будут на территории монастыря.

— Разве можно мужчинам ступать сюда, святой отче?

Да какая мне, к черту, разница, кто куда собирался ступать?

— По благодати-то моей? — неподдельно удивился отец Андрис. — Полно, сестра, благочестие и целомудрие ваши похвальны, но нельзя же лишать людей чести отдать свой труд на благо Милосердной. 

Мне нравился этот старичок. Он или нет проводил мое испытание? Похоже, что да, и я чувствовала с ним какое-то единение. Хоть кому-то мне очень хотелось верить, тем более человеку, который понял меня с полуслова и поддержал, но разум и жизненный опыт пинали ногами наивность и чистосердечие. Кто знает, в чем причина, кто знает. Да кто угодно может знать, только не я, и память сестры Шанталь не подмога.

— Почему раньше никто не занимался чадолюбивым кровом, отче? — спросила я. — Ведь средства в монастыре и церкви есть. 

Отец Андрис замер, смущенно почесал подбородок, похмыкал. Я ждала. 

— Да-да-да… Не знаю, сестра, — он развел руками и тоже сел. Нас разделял стол с горстками монет. А я смотрела на них и думала — священник не лжет. И впрямь в этом нет ничего странного: еда есть, крыша над головой есть. Отец Андрис взглянул на меня даже немного просительно: — Может, в одной комнате сделаем учебный класс? Детям полезно слушать «Слово» и поучения от священнослужителя.

— Отче, — хрипло произнесла я, и против моей собственной воли из глаз ссыпались слезинки одна за другой. Оттого ли, что на меня накатило внезапное облегчение — или страх, что все это какой-то морок, с которым мне не справиться, не достанет сил? — Отче…

— Ну, ну, сестра, — в который раз улыбнулся отец Андрис, и с его пальцев сорвались яркие синие искорки, закружились передо мной, а одна уселась на кончик моего носа, вспыхнула и погасла, не причинив мне вреда, только пощекотав. Я видела все как в тумане. — Я знаю, чего вы опасаетесь, но верьте мне, я в данном случае ваш союзник… И деньги-то пожертвовали в церкви, а значит, мать-настоятельница не наложит на них… кхм. Скажу по секрету, сестра, что ее хворь неспроста.