Шрифт:
Однажды подошла к ним мать и говорит: «Дети, давайте я вам спою». — И запела высоким, чистым и нежным голосом.
Как-то отец сказал: «Дети, мы с мамой рады, что вы все здоровы и вместе с нами. Это и есть наше большое счастье. Запомните это время».
Эти года для нашей страны были наполнены величайшими общественными событиями и потрясениями, связанными с коренной ломкой народной жизни — индустриализацией и коллективизацией, временем, когда люди овладели высотами науки и техники, одновременно с ожесточением человеческих отношений, выискиванием «вредителей» и «врагов народа», натравливанием одних на других, репрессиями и политическими процессами.
В конце 1930-х все явственнее чувствовалось, как человечество сползает к пропасти мирового конфликта. Фашизм наступал в Европе, Африке, Азии. Вспыхнула и захлебнулась в крови «испанская война»; Япония вторглась в Китай, затем в боях у озера Хасан провоцировала СССР и МНР; Германия, разорвав Версальский договор, поглощала сопредельные ей государства.
Лето 1937-го — последнее лето их детского счастья. Работая на посту первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии, Машеров скрупулезно изучил дела бывших «врагов народа», и в первую очередь обстоятельства гибели бывших руководителей республики в те годы массовых репрессий.
Их семью тоже постигла нежданная беда. Тогда ему было трудно осмыслить происходящие события. Было, как и у многих других людей, только какое-то тревожное чувство на душе. Начитанный парень, молодой учитель, мыслил, подобно большинству, просто: борьба с троцкистами, бухаринцами, правым уклоном, товарищ Сталин как преемник Ленина продолжает генеральную линию.
В декабре ночью к их дому подъехала черная крытая машина. В дом вошли люди в форме НКВД и сразу же обратились к отцу: «Собирайся». Ничего не объяснив и не дав сказать ни слова, его увезли. «За что?» — задавали часто вопрос дети, жена. Ответа не получили.
Отец, Мирон Васильевич, вырос в большой крестьянской семье. У него было два брата — Иван и Михаил и четыре сестры — Лукерья, Марья, Авгиния и Арина. В наследство ему досталось 3,5 десятины земли, он сеял на ней рожь.
Мать, Дарья Петровна, родилась в бедной крестьянской семье в Богушевском районе, в деревне Кузьмины. Несмотря на тяжелую сиротскую жизнь, она была веселой, общительной. Высокая, стройная, с длинной тяжелой косой, живыми серыми глазами, она привлекала внимание многих молодых людей, но отдала предпочтение Мирону, спокойному, трудолюбивому, честному человеку. Они поженились, когда невесте было 19 лет, а жениху - 25. Через год родилась дочь Матрена, затем сыновья Павел и Петр. Из восьми родившихся детей в живых осталось пятеро: три сестры - Матрена, Ольга, Надя, братья Павел и Петр.
Когда арестовали Мирона Машерова, Дарья на следующее утро, вся в слезах, пошла в Богушевск. Там ей сказали, что мужа отправили в тюрьму. Каждые выходные старшая дочь Матрена отправлялась в Витебск навести о нем справки, и всякий раз она получала один и тот же ответ: «Следствие продолжается, передачи и свидания не разрешены».
В конце декабря Мирон Васильевич передал записочку, в которой сообщал, что его отправляют на станцию «Сухобезводное» Горьковской железной дороги на лесоразработки. Просил передать теплую одежду.
Во втором письме с горестью писал, что не вырабатывает норму, поэтому посылки ему не выдают. А вскоре сосед по неволе сообщил, что Мирон Машеров умер. Официального сообщения не было.
После войны Павел послал запрос. В свидетельстве о смерти сообщалось, что отец умер 20 марта 1938 года из-за паралича сердца.
Работая секретарем ЦК КПБ, Петр Машеров поинтересовался в Комитете государственной безопасности БССР судьбой отца. Оттуда получил письменный ответ: «Дело по обвинению Машерова Мирона Васильевича, 1882 года рождения, уроженца и жителя деревни Ширки Богушевского района Витебской области пересмотрено Верховным Судом БССР… Постановление Особой тройки НКВД БССР от 28 декабря 1937 года в отношении Машерова М. В. отменено и дело прекращено за отсутствием состава преступления». И еще сообщили, что он реабилитирован.
Справедливость восторжествовала… более чем через двадцать лет. А ведь все эти годы дети жили в неведении, боялись, что в любой момент могут вспомнить о семье врага народа. К счастью, никто из родственников «члена семьи изменника Родины» не пострадал…
В газетах в это время вовсю печатались призывы уничтожать шпионов, восхваления Сталину, Кагановичу, Ворошилову, руководителям органов НКВД.
«С потерей отца все оборвалось. Мать не находила покоя после его смерти, — вспоминал Петр Машеров. — Спасала только работа. Я старался приезжать к ней каждый выходной, чтобы морально поддержать ее, а сестра Матрена наведывалась в любой день недели. В это тяжкое опасное время нам сочувствовали соседи-колхозники, ведь понимали, что наш отец стал жертвой клеветы. Многие догадывались, чья это работа, но молчали: опасались за каждое слово. Жила наша семья небедно: мать на трудодни из колхоза получала зерно, кормила кабанчика, держала корову. Старший брат Павел покупал все необходимое из одежды, помогал деньгами…»
В их доме уже не было прежней радости, не играла во дворе музыка. Не ходили они с Павлом на деревенские вечеринки. Правда, ему нравилась Аня из соседней деревни Бяльки. Но такое увлечение случается, наверное, с каждым в юном возрасте. Их дружба длилась около двух лет, но романтическую любовь «подмял» под себя учитель физики из Мошканов, который был старше его, и девушка отдала руку и сердце другому...
***
«Любовь к профессии учителя привили мне мои учителя, тут не только моя роль. Учитель математики Александр Андреевич Волкович, он же директор школы, привил мне любовь к математике и физике. Я выполнял не только те задания, которые задавались на дом, но и дополнительные», — вспоминал Петр Машеров.