Впервые культуру плиточных могил к скифскому времени отнес Г.И. Боровка (1927), объединив в ней плиточные могилы Монголии и Забайкалья, к этой же культуре он отнес и оленные камни. Более дробная периодизация и более точная датировка культуры были предложены в начале 40-х годов Г.П. Сосновским (1940; 1941б), который датировал культуру плиточных могил вначале VII–II вв. до н. э., а впоследствии — VI–II вв. до н. э. Основанием для ранней даты послужили бронзовый кинжал и кельт «красноярского» типа, найденные в могильнике у с. Саянтуй (табл. 102, 8, 10), в которых наряду с татар сними Г.П. Сосновский усматривал и пережиточные карасукские черты. Основание для поздней даты — бронзовое зеркало с боковой ручкой из могильника Саянтуй, находящее аналогии в комплексах Алтая и Тувы V–III вв. до н. э., железные удила и пропеллеровидный псалий из могильника Ихерик (табл. 102, 2, 25). Г.П. Сосновский сделал первую попытку подразделить культуру плиточных могил на этапы, отнеся к более раннему (VI–III вв. до н. э.) вещи типа кинжала и кельта из могильника Саянтуй и сопоставив с ними тип могильного сооружения в виде прямоугольной ограды из довольно высоких плит, по углам которой врыты еще более высокие камни; в этот же этап Г.П. Сосновский поместил и оленные камни. К более позднему (III–II вв. до н. э.) он отнес вещи типа медалевидного зеркала из могильника Саянтуй и железных предметов конского убора из могильника Ихерик, соотнеся с ними типы могильных сооружений двух видов: низкие четырехугольные ограды, окруженные плоской каменной насыпью, и каменные прямоугольные выкладки с вогнутыми сторонами (так называемые фигурные могилы).

Периодизация Г.П. Сосновского, несколько видоизмененная и развитая другими исследователями, существует и по настоящее время. Н.Н. Диков (1958, с. 42) датировал культуру плиточных могил временем с VIII–VII вв. до н. э. до начала нашей эры. Вслед за Г.П. Сосновским он подразделяет культуру плиточных могил на три этапа: первый — VIII–VII вв. до н. э.; второй — V–III вв. до н. э., третий — III–II вв. до н. э. К первому он относит могилу у Нерчинска с ножом карасукского типа (табл. 101, 12), могилу у станции Оловянная с инвентарем, видимо, также карасукского типа (Теплоухов С.А., 1927, с. 96, 106; Членова Н.Л., 1972б), считая, что эти погребения связаны с концом карасукской эпохи — VIII в. до н. э. Еще ряд погребений, бронзовый инвентарь которых соответствует раннетагарской эпохе (табл. 101, 1, 4, 7), по его мнению, также соотносится с первым этапом (Диков Н.Н., 1958, с. 32–40). Во второй этап Н.Н. Диков помещает погребения с кинжалом, кельтом и «загадочным» предметом, отнесенные Г.П. Сосновским к первому этапу (табл. 101, 5; 102, 8, 10), погребение с зеркалом (табл. 102, 25) и еще несколько могил. Наконец, с третьим этапом он связывает погребение с железными вещами из Ихерика, Чиндачей, Бальдзы и Манхай, где найдены пропеллеровидный железный псалий, удила и наконечник стрелы гуннского типа (табл. 102, 2, 4) (Диков Н.Н., 1958, с. 41, 42).

Находки в плиточных могилах вещей карасукского типа или с карасукскими пережитками заставляли почти всех исследователей колебаться в вопросе об их начальной дате. А.П. Окладников, считавший в начале 50-х годов, что начальная дата культуры плиточных могил — VIII в. до н. э., впоследствии предполагал, что вещи карасукского типа позволяют относить начало этой культуры еще ко второй половине II тысячелетия до н. э., а большую часть плиточных могил к X–V вв. до н. э. (Окладников А.П., 1959, с. 26). Несколько по-иному подходит к вопросу о начальной дате плиточных могил В.В. Волков (1967, с. 44). Признавая в инвентаре плиточных могил карасукские пережитки, он не считает возможным датировать хотя бы часть из них карасукской эпохой.

Ю.С. Гришин в основном придерживается периодизации Н.Н. Дикова, называя выделенные Н.Н. Диковым этапы соответственно тапхарским, саянтуйским и бальзинским. Но при этом он добавляет еще один, самый ранний этап, названный им доронинским, в который включает некоторые материалы из плиточных могил (близ Буренинского караула и др.), близкие к глазковским, и датирует его приблизительно концом II — началом I тысячелетия до н. э. К саянтуйскому этапу Ю.С. Гришин относит и раскопанные Р.Н. Ступниковым могилы у станции Оловянная и могильник Шулун-Шэнэгальжин (табл. 102, 12). Последний, бальзинский, этап Ю.С., Гришин (1981, с., 40) датирует II в. до н. э. — II в. н. э., и относит его уже к гуннскому времени. Несомненной заслугой Ю.С. Гришина является включение в периодизацию культуры плиточных могил и материала поселений.

Н.Л. Членова вполне разделяет точку зрения Ю.С. Гришина о поздней дате бальзинского этапа. Что же касается начальной даты культуры плиточных могил, то, по мнению Н.Л. Членовой, нет веских причин отодвигать ее раньше VIII–VII вв. до н. э. Карасукские вещи и тем более карасукские пережитки в бронзовых вещах бытуют в Забайкалье значительно дольше, чем в Минусинской котловине. Яркий пример — находка в могильниках Дворцы и Дарасун наборного пояса с изображением птиц с распростертыми крыльями (табл. 101, 16, 21, 22, 24, 25, 27) вместе с многоярусными бляшками, подвесками-ложечками и спиральными кольцами карасукского облика, дата которых по маньчжурским и монгольским аналогиям не может быть старше VII или даже VI в. до н. э. Что же касается нефритового кольца глазковского типа из могилы близ Буренинского караула, то в последние годы такое кольцо было найдено в могиле 57 могильника Шумилиха в Прибайкалье вместе с бронзовым кельтом VIII в. до н. э. (Бронзовый век Приангарья…, с. 4, 21, 26).

Правда, раннюю дату плиточных могил Ю.С. Гришин аргументирует найденной в них «сравнительно ранней вафельной керамикой». Однако, пока не установлена точно поздняя дата этой керамики, правильнее основывать датировку плиточных могил на металлических, хорошо датированных вещах, как это принято и для других культур железного века. Представляется также более правильным относить кинжал и кельт из Саянтуйского могильника ко времени не позже начала V в. до н. э. (по находке таких кинжалов в Торгашинском кладе в районе Красноярска вместе с трехдырчатыми псалиями). Н.Л. Членова придерживается следующей периодизации: первый этап — VIII–VI, до рубежа V в. до н. э. (табл. 101, 1-44; 102, 27); второй — V–III вв. до н. э. (табл. 102, 7-26, 28); третий — II в. до н. э. — II в, н. э. (табл. 102, 1–6).

В 70-х годах И.И. Кирилловым была выделена в восточном Забайкалье новая дворцовская культура, представленная могильниками Дворцы, Дарасун, Александровка и Калиновка (Кириллов И.И., 1979, с. 50–52, рис. 7; 8; Кириллов И.И., Кириллов О.И., 1985). Отличия их от обычных плиточных могил заключаются в том, что намогильное сооружение представляет собой каменную кладку овальной или почти прямоугольной формы, могильные ямы забутованы камнем (табл. 103. 11, 12), а инвентарь содержит некоторые украшения карасукского типа: подвески-ложечки с навершием в виде муфты, многоярусные бляшки, бляшки-пуговицы, спиральные височные кольца (табл. 101, 9, 19–22, 27). На этом основании И.И. Кириллов (1979, с. 52) считает возможным датировать дворцовскую культуру по аналогии с карасукской более ранним временем, чем плиточные могилы (XII–VII вв. до н. э.). Думается, что ни для такой даты, ни для выделения особой культуры веских оснований нет. В том же самом могильнике Дворцы в могиле I вместе с ложечкой карасукского типа и спиральным височным кольцом был найден наборный пояс с бляхами и изображениями распростертых птиц (табл. 101, 16) (Кириллов И.И., 1979, с. 36–37). Наборные пояса в степях Евразии неизвестны раньше скифской эпохи (Алтай, Казахстан), как и изображения распростертых птиц (от Причерноморья до Алтая): самые ранние такие изображения из Монголии и Маньчжурии относятся к VII–VI и VI в. до н. э., но их стиль сильно отличается от стиля дворцовских блях. Последние по стилю ближе всего к изображениям V в. до н. э. На то же время указывает и бляшка в виде копытного животного с подогнутыми ногами и спиралью на лопатке (табл. 101, 15). Навершие в виде муфты, типичное для забайкальских ножей VIII–VII или VII в. до н. э. (табл. 101, 17, 18) и для кинжалов «красноярского» типа (известных в Забайкалье, в могильнике Тапхар) VI–V или начала V в. до н. э. (см. выше), также указывает на скифскую эпоху.

Итак, карасукские элементы из плиточных могил не могут служить основанием для ранней даты. Что касается погребального сооружения в виде каменной выкладки, то они известны и в культуре плиточных могил: это так называемые фигурные плиточные могилы, состоящие также из каменной кладки, но несколько иной формы (табл. 103, 7). Думается, что памятники дворцовского типа в лучшем случае могут считаться одним из вариантов культуры плиточных могил.

Локальные различия в культуре плиточных могил по инвентарю почти не прослеживаются ввиду того что инвентарь очень малочислен (большинство могил ограблено). Замечено, что сосуды на трех ножках (триподы) в восточном Забайкалье встречаются чаще, чем в западном (Окладников А.П., 1959). Местные различия можно проследить лишь в конструкциях погребальных памятников. Так, «фигурные» могилы (табл. 103, 7) встречаются только в западном Забайкалье, каменные выкладки дворцовского типа (табл. 103, 11) — только в восточном. Могилы со «входом» с восточной стороны также известны только в восточном Забайкалье. Только в восточном Забайкалье обнаружены такие крупные погребальные сооружения, как Кара-Баян (Диков Н.Н., 1958, с. 31). Можно предполагать, что эти различия в погребальных сооружениях разных территорий отражают какие-то этнические различия в составе населения.