–Никто меня там не ждёт, мать пьёт, даже, наверно не помнит, что я в армии. Так что плакать по мне никто не будет. А так, если повезёт, будет возможность из этой нищеты выкарабкаться, да и в планах у меня в армии остаться, а это возможность заработать и денег, и звание и дальше учиться, потом проще будет.

–Ну что ж, похвально, благородная цель. Ознакомься с условиями и подпиши, если согласен.

Я мельком пробежался глазами по листочку, что протянул мне майор, больше так для вида, ведь я всё решил для себя, ни смотря не на что, и поставил свою подпись.

Уже на другой день моя жизнь и моих сотоварищей по патриотизму, активизировалась в разы: занятия, тренировки, стрельбище и т.д. Мы сутками в полной экипировке носились по полигону с небольшими перерывами на еду и сон и так две недели. Потом нас загрузили в поезд, снабдив необходимой амуницией и сух пайком на несколько дней, и отправили в сторону западной границы нашей родины. Я был счастлив, но, когда бы я смог так по путешествовать и увидеть огромную территорию нашей страны, хотя бы из окна поезда. Дальше нас везли на грузовиках по разбитым посёлкам и городам многострадального Донбасса. Я смотрел на то, что творилось вокруг и внутри меня вскипала ярость, готов был голыми руками рвать глотки этим не людям-фашикам. По мере приближения к линии военных действий, всё сильнее слышались звуки бомбардировки, зачастую мирных городов. Чувствовался страх сидящих рядом парней. И вот уже свистит над нашими головами, и дальше, как в замедленном кино, всё летит и кружится, и одна мысль в голове: – но вот, и отвоевались – а дальше тьма.

Глава 3. Знакомства с неизвестностью.

Очнулся я со странным ощущением легкости, моё тело было, как пушинка. Осмотрелся, не пойму, ещё сплю, или нет… Комната с белыми стенами и того же цвета пол и потолок. Ещё внимательнее присмотревшись, понимаю, что это вовсе и не стены и непонятно, где пол, где потолок и всё остальное, абсолютно одинаковое, похожее на некое пространство вокруг которого плотные облака, которые и сформировали этот квадрат. Да и комнатой назвать это пространство, я поторопился, ведь здесь не было ни окон, ни дверей, а сквозь стороны квадрата пробивался свет, напоминающий солнечные лучи. Свет мягко распределялся, заполняя всё приятным свечением. Толи от этого света, толи ещё от чего, но я чувствовал себя счастливым, мне было так хорошо и легко, как нигде и некогда за все мои 18 лет. И даже не было желания думать, о чем либо, ведь не хотелось ни пить, ни есть, а хотелось просто лежать на этом супермягком полу и смотреть в такой же потолок. Но вдруг, в моё расслабленное сознание ворвался не понятно откуда голос: – Проснулся, хорошо, – и был это не голос, а прекрасная мелодия. «Но меня и глючит» – подумал я.

– Нет, Артём – это совсем не глюки. Если ты соизволишь принять вертикальное положение, я смогу тебе представиться.

Я резко подскочил и встал по стойке – смирно. И тут же передо мной разошлась стена и в образовавшийся проход, вошёл человек, по крайней мере с первого взгляда, он походил на человека. Он был в длинных белоснежных одеяниях, казалось, что состоял он из того же, что и всё это пространство, только вокруг него было больше света, вернее свет исходил от него. И только поэтому я мог разглядеть его силуэт, на этом фоне.

– Приветствую тебя в нашей обители!

– Привет. Где я? Я умер?

– Ты в обители Всевышнего, у вас на земле его именуют по-разному: Богом, Аллахом, Буддой и т.д. Он единый создатель всего живого во вселенной. Умер ли ты? Не совсем. Ты перешёл на более высокий уровень бытья.

– Так происходит с каждым, кто умирает на Земле?

– Нет. Это индивидуальный случай.

– Я что попаду в рай?

– Но это ещё нужно заслужить.

– Как? Почему я?

– Ты избранный, у тебя чистая душа, ты не совершал дурных поступков.

– Поэтому и на войну я не доехал, чтоб не убивать?

– Да. Это бы подпортило твою репутацию.

– А вы Всевышний?

– Нет я всего лишь, один из исполнителей воли Создателя. Я призван быть твоим наставником. С самого твоего рождения я следил за тобой. У вас мы называемся Ангелами- хранителями.

– Вот, как. Что-то я ни разу не почувствовал чьей-либо зашиты.

– В этом и суть бытья, нужно пройти через все испытания и только тот, кто останется чист душой, не ожесточится, и не озлобится, только тот и достоин спасения.

– Допустим. Но и что дальше?

– Сейчас ты просмотришь всю свою жизнь со стороны, потом увидишь другие варианты твоей жизни: в других семьях и в совершенно других условиях.

Передо мной развернулось, что-то подобия большого экрана, а за моей спиной появилось мягкое кресло из той же материи, что и всё вокруг и я плюхнулся на это кресло. И понеслось, вся моя жизнь на экране, начиная с рождения.

Глава-4. Взгляд со стороны.

Было интересно смотреть на всё со стороны. Оказалось, что когда-то мои мама и папа любили друг друга и я был желанным ребёнком. Родился я 2мая 2002 года, не лёгкое время для страны. Безработица, особенно в провинциях. Мой отец со своим другом купили фуру, конечно в кредит и занялись грузоперевозками. Поначалу всё было не плохо, зарабатывали, но большая часть заработка шла на погашение кредита. Отец постоянно был в разъездах – это наверно и отдалило его от семьи. Приезжал он домой усталый и раздражённый и часто его раздражение переходило в скандалы с мамой, ведь она тоже уставала, на ней был дом, огород, хозяйство: корова с телкой и годовалый бычок, свиньи, куры, но ещё и я. Благо тогда жива была бабушка Таня, мамина- мама, она нянчилась со мной и помогала маме по дому. Жила она в маленьком, но ухоженном домике не далеко от нас. Потом отец стал появляться дома всё реже, а срок его пребывания в кругу домашних сокращался. Приезжал, привозил продукты, какие-то вещи, деньги матери. По этому поводу устраивалось пышное застолье или просто пьянка, потом отец уезжал, а пьянка продолжалась, мама втянулась, нашла способ украсить своё одиночество, сразу появились подруги, которые не вылезали из нашего дома, а я окончательно переехал жить к бабушке. В один из приездов отец застал мать не в потребном состоянии, собрал вещи и уехал, больше мы его не видели, мне было три года. Потом он присылал какие-то деньги на моё содержание, но мать их благополучно пропивала, иногда бабушке удавалось забрать ещё не пропитые рубли, пока мать спала. Постепенно продалось и пропилось все хозяйство и часть вещей из дома. Мы с бабулей кое-как сводили концы с концами на её крохотную пенсию и плюс огород и куры, бабуля болела и не была в состоянии держать большое хозяйство. Но я всегда был сытым и одетый по сезону, зачастую в обноски с соседских детей, но всегда чистенькие. Так я дожил с бабулей до школы, она и проводила меня в первый класс. Я был тихим и послушным учеником, в общем бабкиным внуком, как меня и дразнили мои однокашники, а я стал стесняться, что бабуля меня провожает и встречает из школы. Если бы я тогда знал, что через год бабули не станет и я останусь наедине с этим жестоким миром. И для меня началась другая жизнь: к урокам в школе добавились уроки выживания. После смерти бабули мне пришлось перебраться жить к матери в этот притон, сборище маргиналов, которые пытались меня воспитывать, зачастую затрещинами и тумаками. Я убегал в бабушкин дом и в основном жил там, бабуля скопила немного денег, перед смертью показала, где они хранятся, велела брать по не многу и покупать самое необходимое. Так я и делал. То, что хранилось у бабули в подполе, все овощи и заготовки, мать почти сразу вытаскала, скормила своим собутыльникам и бабулины вещи пригодные на продажу, были проданы и пропиты. Я продержался до конца второго класса, потом деньги кончились, да и пока учился в школе кормили обедом бесплатно, как из семьи малоимущих – это ещё бабушка Таня добилась. На школьных обедах я пытался хотя бы кусочек хлеба или булочку спрятать в карман на вечер. Потом стало совсем туго, начались летние каникулы, ещё и бабушкин дом мать продала, почти за даром. И мне пришлось снова жить с матерью, но я не мог терпеть всего того, что там творилось. В первый же день моего там пребывания, дождался, когда эта пьянь угомонится и расползётся по домам, или уснут, кто где, перетащил свои вещи на чердак дома, взял тёплое одеяло и собрал всё, что осталось на столе из съедобного, набрал пару бутылок воды. Мне повезло, что мать сюда не лазит и здесь остались доски, ещё от отца, он видимо хотел дом обшивать и сложил туда, чтобы не гнили. Из этих досок я сделал настил, не спать же на земле, что насыпана для утепления потолка, и из остатка досок соорудил типа шалаша, так как шифер на крыше старый, местами уже протекал, не хотелось, чтоб вещи намокли, да и в шалаше теплей. В старом сарае нашёл потрёпанный матрас и старую отцовскую телогрейку с ватниками, он когда-то в них на рыбалку ходил, как их мать не пропила. Всё это облегчило мой быт. А вот с пропитанием было хуже, сидеть и ждать, когда это сборище рассосётся не вариант, да и редко от них что оставалось. Переборов своё стеснение, я пошёл по одиноким бабулям предлагать свою помощь по дому, кому дрова сложить, кому воды натаскать, грядки вскопать, а потом и прополоть или другую посильную для меня работу по дому и огороду. Такса у меня было одна- кормёжка. Так я и жил, пока тепло было.

В конце августа к нам домой пришла комиссия, женсовет во главе с участковым, разогнали алкашей, привели маман в более или менее адекватное состояния, пригрозили, если она не перестанет бухать и не приведёт дом в порядок, то лишат её родительских прав и не будет она получать на меня алименты.

– Так, Евгения Васильевна, бросаете пить, приводите дом в порядок и собираете Артёма в школу, мы поможем, чем сможем, – высказалась завуч нашей школы Ирина Ивановна.

– А я буду каждый день заезжать и проверять. – Изрёк деловито участковый – и попробуй только каплю в рот взять.