– Ты заблудилась, что ли?
– наконец спросил он. Я сразу смекнула, чего ему нужно.

– Вот еще!
– сказала.
– Ничего я тебе не скажу. Не хватает, чтоб меня из-за хлопка с работы выперли. У нас двоих уже отправили с "приказом".

Он поморгал немножко, говорит:

– Может, хоть имя свое скажешь, сердитая?

– Вот-вот, так бы сразу и начинал, мол, давай свою фамилию, я запишу. Даже в штабе не скажу, понял?

– Какой "штаб", какой "приказ"?
– Он сел на пышный от хлопка фартук. Ты с луны свалилась? Из какого века пришла, девочка?

– На то, как одета, намекаешь, да? Если хочешь знать, в тысячу раз лучше мое, чем твоя куртка, купленная на ворованные у народа деньги!

Говорю я ему это все, можно сказать, кричу, а у самой даже горло перехватывает оттого, какая я смелая и правдивая. Да и парень, гляжу, скис. Сидит на фартуке, точно пристукнули его, дерево-деревом. Так, может, и со штабом дело отложится. Я хитро перевожу разговор:

– А вы тут кем, учетчиком, не иначе?

Он вроде как обрадовался, ожил, руку протягивает:

– Алишер Акбарходжаев, оператор агрегата...
– и название говорит какое-то. Так с гордостью это произносит, можно подумать, не знаю что.

– М-м... механизатор, что ли?
– неуверенно говорю, а он как расхохочется:

– Девочка, так ты оттуда?

– Откуда еще "оттуда"?

– Да вот, - за спину мою тычет, - оттуда, с другой стороны. Из соседнего пространства, четвертого измерения.

Я ему на это на всякий случай ничего не ответила, а как посмотрела попристальней, вообще все поняла. Глаза у него горят, точно - чокнутый. Собралась от него обратно бежать, да только вот куда? Все привычное, свое, исчезло, вместо зарослей я увидела поля странной пятиугольной формы, дома красного кирпича, тоже многогранные, с круглыми окнами непривычного вида. Словом, все чужое, и, выходит, этот Алишер или как его, прав, и я действительно попала в чужой мир? Я подумала, что теперь навсегда останусь тут, одна, совершенно одна, и разрыдалась.

– Пойдем сейчас со мной, - сказал Алишер, - отдохнешь, пообедаешь, а там видно будет.

Ничего лучше все равно было не выдумать, я пошла с ним. Мы сели в маленький... вертолет не вертолет, - винта у него, во всяком случае, не было, а более всего это сооружение походило на сплошь стеклянную кабину подвесной дороги, какую я один раз видела в Чимгане. Грустно провожала я глазами дома, улицы, поля. Кусочек этого незнакомого мира открывался мне, и я не знала, как меня здесь примут и что со мною станется.

Пока же все складывалось, кажется, неплохо. Нас с Алишером встретили возле большого белого дома парни и девушки, одетые красиво и даже, на мой посторонний для здешних обычаев, взгляд, элегантно. Алишер спросил мое имя, и теперь я ему сказала, а он представил меня по всем правилам, и я даже немного смутилась, такие они все оказались серьезные. Я вообще-то этого не люблю. Так и чудится какой-нибудь подвох, уж я-то знаю. Но посмотрели на меня приветливо и - парни - с интересом. А девушки - отчужденно и поулыбались между собой, я заметила, насчет моего вида. Одну из девушек звали Клара, я подивилась совпадению: у меня подружка есть Клара. Здешняя Клара взяла меня за руку и сказала, что покажет мне мою комнату. Мы поднялись на прозрачном лифте, вышли в коридор, покрытый толстым пружинящим ковром. Комната мне очень понравилась, мебель в ней мягкая, люстра, похоже, что настоящая хрустальная, вся из бусин. Занавеси под цвет стен, зелено-голубые, точно вобрали в себя цвет солнечного моря. Клара коснулась невидимой панели в стене - откуда-то сверху упала широкая мягкая кровать. Я даже рот раскрыла.

– Куда же я попала?
– Спрашиваю и как будто со стороны себя вижу - всю красную от волнения. Клара улыбнулась:

– Ты что, ни разу на хлопке не была?

– Вот это все - для тех, кто на хлопок выходит?

– Конечно. А разве у вас по-другому?
– спросила она простодушно.

Я не знаю, что и ответить. На телогрейку свою смотрю.

Тут Клара сказала, что нечего стоять, все равно ничего не выстоишь, а надо переодеваться к ужину. Дала мне одно из своих платьев, розовое, я приняла душ, разом оделась, и мы спустились вниз. Я чувствовала себя как в сказке, когда знаешь, что будут только приятные сюрпризы.

Увидев по-ресторанному богато накрытый стол, я и порадовалась и растерялась одновременно. Чего тут только не было, и все такое красивое! Салаты из овощей, нарезаны с таким мастерством, что их можно было принять за букеты цветов. Всевозможные деликатесы, блюда, о которых я вообще никогда не имела понятия...

– Приятного аппетита, - вежливо сказали мне.

Ух, какое все было вкусное! Я ела, ела, ела. И суп, который оказался просто объеденье, и разных вкусных салатов подкладывала себе на тарелку. А они, хозяева, кушали медленно, степенно, беседовали за столом. За мной, как за гостьей, ухаживали. То пододвинут еще непробованное кушанье, то зададут вежливый вопрос. Только отвечать мне было, как правило, некогда. Куда там разговаривать, когда столько всего, глаза разбегаются. Однако я все же заметила, что вежливость вежливостью, а они за мною потихоньку наблюдают. Я, конечно, тут же разозлилась. Ах, они, понимаете ли, леди и джентльмены какие! Манекены - правильнее сказать. Ясное дело, куда мне до них, "простой труженице".

Алишер вообще вел себя отвратительно. Не сводил с меня синих своих глаз (что само по себе могло бы быть приятно и даже очень), но совсем не в том смысле. Он то хохотал, то вдруг замолкал на секунду, чтобы тут же расхохотаться еще сильнее. Надо мной, следует полагать. Я вдруг подумала, что для них я - замурзанный экспонат далекого несовершенного мира. Ладно, что ж поделаешь, но ощущать все это было, честно скажу, довольно неприятно.

На следующий день встала рано. Я еще не знала, что сегодня мне предстоит, но все равно, пускай не думают, что я засоня. Хотя вообще-то встаю после десятка окриков и предупреждений. Мне сказали, что я буду убирать вместе со всеми хлопок и дали такую колясочку, на которой помещался блестящий толстый цилиндр, а от него отходила черная труба. Вся эта техника оказалась индивидуальным хлопкоуборочным агрегатом, нажмешь кнопку, и он действует наподобие пылесоса - глотает хлопок из коробочек, и все дела!