Эрхарт (с юношеским задором). Я могу только сказать тебе, что хочу одного - счастья! Я молод! Я хочу жить, жить, жить!

Фру Боркман. Да, ты молод, Эрхарт. Слишком молод для этого.

Фру Вильтон (твердо и серьезно). Не думайте, фру Боркман, что я не говорила ему того же. Я сразу изложила ему все обстоятельства своей жизни. И постоянно твердила ему, что я на целых семь лет старше его...

Эрхарт (перебивая). Ах, Фанни! Я знал это и раньше.

Фру Вильтон. Но ничто не помогло.

Фру Боркман. Вот как? Не помогло? Почему же вы просто-напросто не оттолкнули его? Не отказали ему от дома? Вот что вам следовало сделать вовремя!

Фру Вильтон (смотрит на нее и затем глухо говорит). Этого я попросту не могла сделать, фру Боркман.

Фру Боркман. Почему?

Фру Вильтон. Потому что и для меня другого счастья не было. Одно это... единственное.

Фру Боркман (презрительно). Гм! Счастье, счастье!..

Фру Вильтон. Я никогда не знала прежде, что такое счастье. И не могу же я оттолкнуть от себя счастье только потому, что оно явилось так поздно.

Фру Боркман. А долго ли, по-вашему, продлится это счастье?

Эрхарт (перебивая). Долго ли, нет ли - все равно!

Фру Боркман (гневно). Ты просто ослеплен. Не видишь ты разве, куда все это заведет тебя?

Эрхарт. Я не хочу заглядывать вперед! Не хочу озираться по сторонам! Я только хочу - я тоже - пожить настоящей жизнью!

Фру Боркман (горестно). И это ты называешь жизнью, Эрхарт!

Эрхарт. Да! Разве ты не видишь, как она хороша?

Фру Боркман (ломая руки). Итак, еще и этот позор должна - я принять на свою голову!

Боркман (в глубине комнаты, жестко и резко). Ну, тебе ведь не привыкать стать, Гунхильд.

Элла Рентхейм (умоляюще). Боркман!..

Эрхарт (так же). Отец!..

Фру Боркман. Так мне изо дня в день придется видеть своего родного сына рядом с такой... такой...

Эрхарт (перебивая, резко). Ничего тебе не придется видеть, мама. Будь спокойна. Я не останусь здесь дольше.

Фру Вильтон (быстро и решительно). Мы уезжаем, фру Боркман.

Фру Боркман (бледнея). И вы тоже? Вместе, может быть?

Фру Вильтон (кивая). Я уезжаю на юг. За границу. Вместе с одной молодой девушкой. И Эрхарт с нами.

Фру Боркман. С вами... и с молодой девушкой?

Фру Вильтон. Да. Это маленькая Фрида Фулдал, которую я взяла к себе. Я хочу, чтобы она там серьезно занялась музыкой.

Фру Боркман. Так и она будет с вами?

Фру Вильтон. Не могу же я бросить девочку одну.

Фру Боркман (подавляя усмешку). А ты что скажешь на это, Эрхарт?

Эрхарт (несколько смущенно, пожимая плечами). Что ж, если Фанни непременно желает, то...

Фру Боркман (холодно). Когда едет вся компания, если можно спросить?

Фру Вильтон. Сейчас же, ночью. Мой возок готов, стоит у дачи Хинкеля.

Фру Боркман (смерив ее взглядом). Ага! Вот, значит, какой там был вечер!

Фру Вильтон (с улыбкой). Кроме меня с Эрхартом, никого не было. Да еще Фрида, разумеется.

Фру Боркман. А где же она теперь?

Фру Вильтон. Сидит в возке и ждет нас.

Эрхарт (в мучительном смущении). Мама, ты поймешь, конечно... Я хотел пощадить тебя... избавить тебя... и всех нас от всего этого.

Фру Боркман (глядит на него глубоко оскорбленная). Ты хотел уехать, не простясь со мною?

Эрхарт. Мне казалось, так будет лучше. Лучше для всех. Все ведь было в порядке. Вещи уложены. Но тут ты прислала за мной. (Протягивает ей руки.) Прощай же, мама.

Фру Боркман (отстраняя его). Оставь меня!

Эрхарт (опешив). И это твое последнее слово?

Фру Боркман (сурово). Да.

Эрхарт (обращаясь к Элле Рентхейм). Так простимся с тобою, тетя Элла.

Элла Рентхейм (сжимая ему руки). Прощай, Эрхарт! Живи своею жизнью... и будь счастлив... счастлив... как только можешь!

Эрхарт. Благодарю, тетя! (Делая поклон в сторону Воркмана.) Прощайте, отец. (Шепотом, фру Вилътон.) Уйдем же. Чем скорее, тем лучше.

Фру Вильтон (так же тихо). Уйдем, уйдем.

Фру Боркман (со злой усмешкой). Фру Вильтон, по-вашему, вы достаточно умно поступаете, увозя с собою эту молодую девушку?

Фру Вильтон (отвечает улыбкой, полушутя, полусерьезно). Мужчины так непостоянны, фру Боркман. Да и женщины тоже. Когда Эрхарт покончит со мной, а я с ним, то недурно будет для нас обоих, если у него, бедного, останется ктонибудь в утешение.