В тот же день, пехотные и драгунский полк Чернышова подошли к предместьям города с северо-западной стороны. Теперь Выборг был отрезан от Финляндии. Но, завязался бой с двумя Шведскими полками. Не выдержав натиска русских, отступили в крепость.

Овладение посадом позволило подойти вплотную к городу со стороны крепостного моста и замка «Высокий Герман». Тут же Апраксин составил план размещения сил.

– Начинай рыть окопы на берегу пролива, перед Выборгским замком, до самого края косы. За ними, в тылу строй два шанца, для предотвращения нападения Шведов со стороны Финляндии, – приказал Апраксин генерал-майору Роману Брюсу, командование этим участком возложив на него.

План осады крепости тут же отправил Петру.

Безотлагательно ответил ему:

– Одобряю. И впредь держи меня в курсе всех стратегически важных планов.

Вскоре Апраксин принял решение; основные силы при осаде крепости сформировать со стороны западного направления, так, как именно там укрепления имели самый слабый вид. Так же согласовал с царём. Хоть и видел обстановку на месте лучше, старался держать в курсе всех стратегически важных планов, так, как знал; не меньше его переживает Пётр за исход осады города.

Не верили защитники, что русские, смогут взять их неприступную, как считали крепость. Именно в Выборге рассчитывали задержать их продвижение в Финляндию, упорно готовясь к обороне крепости и города.

Начав осаду с инженерных работ, Апраксин особо следил за сооружением траншей и артиллеристских позиций, частенько посещая Брюса. Со стороны пролива работы разбил на два участка; напротив, замка, и по протяжённости косы. Со стороны строящегося Петербурга так же производились в двух направлениях, вдоль бастиона «Европа» и напротив бастиона «Панцерлакс».

Но, перевес прицельных орудий оказался на стороне Шведов. За первые десять дней по крепости было сделано 966 выстрелов. Шведы ответили 3033. В дальнейшем данное несоответствие выросло со стороны противника.

Учёт собственных выстрелов, как и со стороны нападающих вёлся с высокой пунктуальностью. Делалось это для сравнения потерь, своих и противника, что сопоставлялось пропорционально разрушениям.

– Генерал-адмирал смею доложить, с нашей стороны по противнику сделано 2975 выстрелов из мортир и 1531 из пушек. Шведы же, выпустили по нам 399 из мортир и 7464 из пушек. Смею заметить; стрельба из наших пушек из-за малого калибра не приносит большого вреда противнику, – докладывал Апраксину Брюс. Его человек из числа бомбардиров вёл точный учёт всех залпов.

Подходил к концу первый этап осады. Все ждали, когда тронется лёд, и по морю придёт подмога. А, пока Апраксин писал царю; – «трудим бомбами сколько можем, а пушки нам мало помогают, понеже зело мало и легки; когда мы начнём стрелять, то неприятель противу одной из десяти стреляет».

Шведские батареи на городской стене отстояли от Русских на расстоянии мушкетного выстрела. 2 апреля писал царю: – «неприятели, государь, противу нас сделали три батареи и стреляют по нашим батареям зело жестоко и цельно; одну пушку у нас разбили так, что стрелять не можно, а другая раздулась от многой стрельбы. Всего государь, у нас осталось на батареях 10 пушек».

8-го апреля Апраксин докладывал Петру; – «делаем последние батареи, и неприятели нам зело мешают».

– Практически нет никакого результата от нашей слабой артиллерии, да и быстрая убыль личного состава говорит только об одном – самое время идти на штурм, – предложил Брюс, вечером, за ужином, в одном из тёплых помещений свежеотстроенного шанца, где имелась простенькая, сваленная из гранитных камней печка.

Был сейчас без парика. Большой лоб, увеличенный ещё и за счёт растущей благородной залысины, что подчёркивали зачёсанные назад, вьющиеся волосы. Не маленький, заострённый нос. Старающиеся разглядеть самую суть глаза. Всё в его лице говорило; горит желанием быть полезным в осаде города. С нетерпением ждёт, и сделает всё возможное для того, чтоб стены его пали как можно скорее.

На огонёк зашёл Апраксин, самое время было озвучить давно созревшее, не только в его голове решение.

– Наши укрепления построены основательно. Это говорит врагу, что не собираемся уходить из-под стен осаждённого города, так как пришли за победой. Но, внезапность творит чудеса, – поддержал Брюса французский инженер, полковник Лапатриер.

– Надо застать их врасплох. Пусть и потеряем людей, но внезапность поможет взять город. Если наша артиллерия не в силах проломить стены, то их эскалация способна сотворить чудеса, – так же был заодно и генерал-майор Бергольц.

– Признаться, господа, одного мнения с вами. Но, не возьму на себя ответственность не уведомив об этом царя, – выслушав офицеров, категорично заявил командующий осадой Выборга, генерал-адмирал Апраксин.

Пётр, получив вскоре от него доклад о возможном штурме, остался при своём мнении, считая его применение слишком ранним.

Но, продовольствие стремительно кончалось. В случае не открытия навигации, осада города могла быть прекращена.

6 мая начался дрейф льдов у берёзовых островов. В надежде опередить Шведскую эскадру Пётр возглавил ледовую проводку в сторону Выборгского залива, ведя за собой эскадру, находился на корабле адмирала Крюйса. Рвался вперёд, хотел ещё до начала самого сражения ощутить, проникнуться вольным духом ожидающего его штурма города. Был уверен в своём решении; исконно Русские земли отвоёвывал у Шведа, всегда так и норовящего подобрать обронённое с Новгородского воза.