Шрифт:
Неожиданно в комнате посветлело. Ольга опустила телефон, все тело её мгновенно покрылось мурашками. Свеча, стоящая на столе, стала медленно разгораться. Оля открыла рот, выдав нечленораздельный звук. Огарок свечи всё больше и больше разгорался, пока не осветил всю комнату.
Лиза, сидящая у печи, не успела повернуть голову на удивленный возглас подруги, как услышала чих, потом еще один. Чих этот раздался у неё за спиною – в печи… Внутри неё происходили какие-то движения. Лиза встала, замерев от ужаса и потеряв дар речи.
Ольга выскочила из комнаты с самопроизвольно разгоревшейся свечой и сразу же наткнулась на Лизу. Подружка стояла, вытаращив глаза, полные ужаса и смотрела на зев печи, из которой, нащупывая пол, высовывалась голая нога…
Коснувшись пола пальцами ног, из жерла печи вылезало нагое существо, вытаскивая за собой кучу пепла, листьев и дыма. Под полами крысы жутко заверещали, а сидевшие на крыше вороны, пронзительно каркая, начали срывать с себя перья.
Достигнув пола, существо вытянуло вперед руки и, встав на четыре конечности, повернулось в сторону людей. В комнате невыносимо запахло гарью…
«Не нашли счастья среди людей, а тут и подавно не найдете», – произнесло оно скрипучим голосом, с трудом ворочая языком…
Два пучка света фар внедорожника, работавшего на холостых оборотах, освещали перевернувшуюся тележку посреди дороги с единственно уцелевшим колесом, которое уже больше не крутилось…
P.S. С тех пор люди поговаривали, что в деревне той появился белый голубь, который все кружил у таинственного дома и рыжая куница, которая жила под полой и охотилась на крыс…
Мистика «Ночной сторож»
Калитка чуть скрипнула, пёс Блинчик угрожающе зарычал, потом узнал меня и завилял хвостом. Видя, что ему ничего не светит из угощенья, он развернулся и полез в конуру. Лег мордой к выходу и, скрестив лапы, принялся изучать звездное зимнее небо.
На улице трещал мороз, было холодно, и мы с Артемом решили зайти погреться к Порфирию в сторожку. Порфирий Петрович лет двадцать уже работал сторожем на кладбище, что находилось на окраине города за мостом. Место глухое, тихое, как и подобает, в общем, для покойников.
Из трубы деревянной сторожки валил прямым светлым столбом дым, в маленьком окне горел желтый свет. Я поднялся по двум ступенькам крыльца и постучал в дверь.
– Кого там леший приволок на ночь глядя? – раздался из сторожки строгий голос деда.
– Это я, Санька, открой, Порфирий, замерзли уже по улице шататься.
Засов щелкнул, и дверь распахнулась, обдав гостей теплом и табачным перегаром. В дверях стоял Порфирий – невысокий светловолосый старец приятного вида с алюминиевой кружкой чаю в руках.
– Ну, что стоите, тепло выпускаете. Заходите, коль пришли.
Мы протиснулись в каморку, топчась и толкаясь от удовольствия быть в чужом жилище и, зная, что сейчас нас еще и чаем напоят.
В буржуйке, расположенной в углу комнаты, тихо потрескивали горящие дрова. Рядом у стены аккуратно сложены березовые чурбаки, заблаговременно натасканные с улицы еще засветло. На простеньком столе расположился носатый чайник и тарелка с квадратными разломленными печеньями, а также лимонными конфетами в желто-зеленой обертке. Над столом висел пожухлый календарь с изображенным на нем островом, смешными длинными пальмами и жарким палящим солнцем. Некоторые даты на нем были обведены кружочками или просто зачеркнуты.
Гости сняли куртки и повесили их на гвозди, вбитые прямо в стену у окна. Артем сразу шагнул к печке и вытянул руки, потирая их и щурясь от язычков пламени, облизывающих решетки дверцы. С его рук тут же пошел пар.
– Ааа, хорошо, – заулыбался продрогший Артемка.
– Чайку? – спросил гостеприимный сторож.
– С конфетами? – уточнил я.
– Можно и с конфетами, – обтерев усы и повернувшись к столу, согласился Порфирий.
Достав бутылку воды, он налил полчайника и поставил его на «буржуина», как он называл печурку. Капельки воды, попавшие на плиту, тут же злобно зашипели, подпрыгивая и испаряясь.
От тепла мы разомлели, а приятные дедовские сборы с чаепитием только усиливали ощущение домашнего уюта. И вот мы уже сидим и пьем чай с конфетами, не спеша потягиваем горячий крепкий напиток, хрустя печеньем и шурша обертками конфет. Мы разговорились, вспоминая всякие веселые приключения.
Может быть, если бы мы были более внимательны, то заметили бы, как сторож искоса посматривает на нас – с насмешкой некой. Но мы, поглощенные угощениями, не замечали сего изменения в нем. Меж тем на часах отсчитало 00:00. Порфирий сей момент, видимо, ждал, потому как он часто посматривал на часы, поглаживая свои оттопыренные, как у кота усы.