Она закрыла глаза от правды и услышала невозможный звук: смех молодой девушки. Из-за деревьев появилось пятно движения и побежало к ней. Ребенок опустился на колени и уставился на упавшую магу. Темно-рыжие кудри обрамляли ее круглое лицо. Ее землисто-карие глаза искрились любопытством.

— Думаю, лучше умереть с небольшим количеством магии во мне, — призналась она, — чем умереть без магии вообще.

Эолин удалось улыбнуться, и девочка исчезла. К ней вернулись образы Южного леса, извилистых троп и бесконечных приключений. Она слышала звуки деревьев и животных, чувствовала теплые объятия Гемены. Она вспомнила, как Ахим впервые бросился с ней в холодную реку, и всю магию, которую они открыли вместе, до того, как Боги развели их по разным дорогам, до того, как судьба толкнула их на войну.

Втянув воздух в легкие, она закрепила дух глубоко в земле. Она чувствовала, как вода течет по ее венам и разжигает огонь в сердце. Когда все элементы осветили ее внутри, Эолин поднялась, чтобы встретиться со своим противником. Призвав свой посох, она воткнула его в землю и позволила долгому запретному проклятию гореть на ее языке.

Мэхенам аррат сауфини

Эхемкат нерай!

Молния ударила из кипящих облаков, проникнув в основание ее посоха и потрескивая по всей его длине. Белый огонь пронзил Эолин, напрягая ее конечности и угрожая взорваться внутри нее. Вылетев из хрустального наконечника, залп впечатал Церемонда в землю. Волшебник вскрикнул, размахивая конечностями, а затем замер.

Эолин судорожно вздохнула. Тело болело, в ушах звенело. Ее руки были в ссадинах и волдырях, но она была жива.

Но и он тоже.

Церемонд закашлялся и перекатился на бок. Яростно дрожа, он встал на колени, хрипя и хватаясь за живот. Его одежды были обожжены, а руки почернели. Его лицо было бледно-серым, но решительным.

Он потянулся за своим посохом и оперся на него. Он не встал, но пронзил Эолин своими янтарными глазами и протянул к ней трясущуюся руку. Растопырив костлявые пальцы, он закричал:

Саэнау

Ревоерит

Нефау

Земля качнулась под Эолин. Ее посох выскользнул из ее рук, как ртуть.

Холодный ветер распространился по ней, высушивая кровь в ее венах и оставляя их пустыми. В отчаянии она попыталась вызвать контрзаклинание, но стихии покинули ее. Земля превратилась в вихрь и тянула клубящиеся черные облака к своему ядру. Течение тянуло ее вниз, и она не нашла ничего, за что можно было бы ухватиться, чтобы остановить падение. Грязь забила горло, камни били по конечностям. Вес горы обрушился на нее и погрузил во тьму.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Бездна

Акмаэль вырвал клинок из земли рядом с шеей Эрнана. Он стоял над лидером повстанцев, одной рукой держа топор, а другую сжимая в ярости.

«Боги! Что она сделала со мной?»

Ни один король Вортингена не мог оставить такого человека в живых. Однако в тот момент, когда оружие Акмаэля опустилось, он увидел лицо Эолин и услышал ее жалобы. Он колебался, и его клинок не попал в цель.

«За что?»

Чтобы сын Кайе смог сбежать с этого поля и поднять новый мятеж? Эрнана нельзя было пощадить. Даже ради нее.

Акмаэль снова поднял топор, но по земле прошла дрожь, лишившая его равновесия. Он чувствовал, как часть его души отрывается. Его взгляд метнулся к южному гребню. Молния обернула тонкой светящейся сетью клубящиеся облака, которые закружились и острой воронкой спускались к сердцу горы.

«Эолин!»

Битва вокруг него быстро подходила к концу. Еще не убитые повстанцы бежали в лес под второй атакой его людей. Акмаэль схватил узду ближайшего всадника.

— Твоя лошадь!

Мужчина повиновался.

Взяв и длинный меч рыцаря, Акмаэль прыгнул на животное и направил коня вперед, проклиная упавшие тела и брошенное оружие, преградившее ему путь.

К тому времени, когда он достиг вершины, буря улеглась, и солнце снова грело траву. Бейдон и два других Высших Мага были с Церемондом, который согнулся, сжимая свой посох. Эолин безжизненно лежала на земле.

Сердце Акмаэля сжалось, когда он спешился и опустился на колени рядом с ней. На ее губах не было дыхания, как и пульса под кожей. Ее охватил неестественный холод, более глубокий и зловещий, чем простой холод смерти.

— Что здесь случилось? — спросил он.

— Мы преуспели, мой Король, — Бейдон ответил низким поклоном. — Хоть и за большие деньги. На мастера Церемонда наложено ужасное проклятие…

— В чем преуспели?

— Что вы, мой Король, — Бейдон бросил смущенный взгляд на волшебника. — Ваши приказы были ясны.