Шрифт:
— Что передать твоим родным, если я найду их?
— Расскажи, как я живу!.. Про Шарля и про ребят…
— Все расскажу, — обещала Мадлен.
— И скажи еще, что я все время про них думаю… И душа по ним болит… — Мария помолчала. На ее глазах блестели слезы. — Как я тебе завидую, Мадлен!.. Так бы, кажется, и полетела на родную землю!.. На всю жизнь я запомнила последние слова, которые слышала от отца… Он говорил матери, когда ночью уходил из дома…
— Куда? — спросила Мадлен.
— Не знаю! Знаю только, что он боролся с немцами. Потому и остался в Одессе…
Вспоминая, она медленно повторила слова, которые случайно подслушала в ту давнюю бессонную, тревожную ночь. Потом крепко обняла девочку, повернулась и побежала вверх по лестнице.
Мадлен бережно сложила записку и спрятала ее на груди. Конечно, она обязательно исполнит эту просьбу!..
На вокзале мадам Жубер плакала, обнимала Густава и желала ему счастливо закончить все дела. Мадлен, одетая в новенький плащ, долго висела на шее у отца, крепко целовала его. И в этот момент на ее сердце не было радости от предстоящего путешествия. Впервые она расставалась с тем, к чему привыкла, и отправлялась в дальний путь…
Наконец поезд тронулся, и Мадлен, прижавшись к окну, долго махала отцу платком. А он стоял на платформе, высокий, в светлой рубашке без галстука, с поднятой вверх рукой. И Мадлен казалось, что это не она, а он уезжает от нее…
— Ну, вот и поехали! — сказала бабушка и смолкла. Они сидели с внучкой рядом и молчали. У каждой из них были свои мысли.
Бабушка ехала на встречу со своей юностью. А ее внучка — с тем миром, о котором она слышала так много противоречивого. Она стремилась туда и в то же время его опасалась…
Глава десятая
Как это всегда бывает в длительном путешествии, туристы быстро перезнакомились. В их группе не было состоятельных — такие обычно предпочитают ездить обособленно, но зато здесь находились люди всевозможных убеждений и, следовательно, самых различных представлений о той стране, куда направляется корабль.
Всеми владело одинаковое стремление своими глазами увидеть, как живут русские, самим убедиться в том, каковы их успехи и какие трудности они испытывают.
Люди, обнаружив друг у друга общие взгляды, естественно, тяготели друг к другу. И мадам Жубер подружилась со стариками Этамблями. Она требовала, чтобы и Мадлен разделяла их компанию. Из-за этого на первых порах путешествия бабушка и внучка не ладили между собой.
Каждому из Этамблей было уже далеко за шестьдесят. Глава семьи сорок лет занимался археологией и дважды объехал весь мир. Он был грузен, вечно дымил сигаретой и не расставался с фотоаппаратом. Его жена Агнесса, сморщенная и некрасивая, постоянно жаловалась на всякие болезни и неудобства жизни на корабле. Она то и дело что-нибудь записывала в свою книжечку. Мелькнет вдали хвост Дельфина, она тут же это записывает. Пролетят чайки, она их сосчитает, и сразу же точную цифру занесет бисерным почерком в свой реестр.
Мадлен отчаянно скучала в компании бабушки и Этамблей.
Вскоре она подружилась с Луи Грегуаром, механиком из Марселя, немолодым, но очень живым человеком. Он обладал необычайным даром сплачивать людей. Вокруг него вскоре организовалась небольшая, но веселая группа.
Были здесь и архитекторы, и посредники в торговых сделках, и рабочие, в том числе пятеро докеров. Они вошла вместе с ним на корабль в Марселе и отправлялись в Советский Союз по приглашению одесских моряков.
Мадам Жубер была очень недовольна тем, что ее внучка постоянно находится возле Грегуара. Она не считала его человеком своего круга.
Однако бабушка не могла справиться со своей внучкой. Общительный нрав Грегуара пришелся Мадлен по душе. Он любил рассказывать и знал столько всяких историй, что Мадлен готова была слушать его сколько угодно.
Но не только эти истории занимали девочку. Грегуар был ближе к той жизни, которая ее интересовала.
Однажды Мадлен никак не могла его найти. В каюте, где он жил, сидела компания докеров. Разговор между ними не вязался.
Она сидела рядом со старухами и слушала, как бабушка долго вспоминала детство; Агнесса, подставив свое маленькое дряблое личико солнечным лучам, дремотно щурила глаза и, казалось, думала о чем-то своем.
Вдалеке, у самого горизонта плыл корабль. Он казался тоненькой черточкой, почти слившейся с темной синевой волн. Засвеченный солнцем, корабль иногда совсем исчезал из виду, словно растворялся в воде, а потом возникал опять, призрачный и таинственный…
И, глядя на море, было странно думать, что где-то существует земля, города, люди!.. Казалось, в этом просторе заключен весь мир…
Тяжелые волны медленно перекидывались сверху вниз и вновь поднимались вверх. Серебристо искрились вспененные бурунчики на их гребнях. Мадлен казалось, что волны устали от вечного движения, что они состарились и поэтому гребни их седы, как голова бабушки…