— Привет, — шепчу ей, касаясь нежной щеки пальцем.

— Извини… вывалила на тебя все свои горести… проводи домой, пожалуйста… — ее невидящий взгляд мечется, зеленые глаза почти черны от ужаса, наполнены переживаниями за свою судьбу.

— Ты никуда сегодня не пойдешь, пусть твоя семейка попереживает. А сейчас ужин!

Помогаю вымыть руки прямо здесь, в кухне, усаживаю на стул и зажигаю свечи с ароматом лаванды. Вовремя вспоминаю про музыку, заранее подыскал плейлист на ее вкус.

— Так нельзя, меня будут искать, — все не может успокоиться девушка, пальцами исследуя край стола. — Отец полицию вызовет же…

— Давно бы вызвал. Ладно, отправлю твоей сестре сообщение, что ты у меня. Но сегодня не отпущу, хватит с тебя стрессов. Давай, лопай!

— А вилка где?

— А ты руками, так удобнее. Мясо я тебе порезал, картошку положил… давай, по кусочку.

Дело пошло, пока не наткнулась пальцами на салат. Сморщилась. Подумала секунду и подхватила ломтик помидора. Ну все, адаптировалась.

Ксю немного расслабилась, даже смеялась моим шуткам, вдыхала аромат свечей, ей нравился наш ужин. Мысленно поставил себе пять с плюсом, за сообразительность.

После ужина собрал посуду и понес к мойке, и Ксю вскочила со стула.

— Можно я посуду помою? Это могу с закрытыми глазами… то есть с открытыми, но… — она запнулась, а я подхватил ее и усадил на стол возле мойки.

— Вот тут посиди, а я сам справлюсь, заодно на тебя полюбуюсь, — включаю воду и не глядя роюсь в тарелках.

— Ага… было бы чем любоваться. Если бы не… если бы я была как раньше. А теперь… знаешь, я подумала и решила, что соглашусь на интернат. Не хочу быть обузой. Никому.

Мой взгляд прикован к шее девушки, и ниже, где вырез на футболке. Беспокойно бьется жилка, ее все еще волнует разговор, которая услышала ненароком. Бросаю тарелки и выключаю воду, подхожу к ней.

— Ксень, хватит переживать, — пальцем веду по пульсирующей венке на шее девушки, она застывает от неожиданности. — Никаких интернатов, поняла? Я достану деньги на операцию. Если твой отец не мужик, то я не такой. На все пойду, но зрение тебе вернем. Врач что сказал? Все поправимо.

— Да, только стоит бешеных денег. Нам столько не собрать.

— Я найду, даже не сомневайся, — сжимаю тонкие пальцы в ладони, а смотрю на ее губы, чувствуя, как колючий жар растекается по коже.

— Не надо… я с тобой не смогу расплатиться, ни за что не смогу…

— И не нужно. Хотя… — склоняюсь и касаюсь ее губ своими, Ксю напряглась, но сидит спокойно. — Есть у тебя возможность рассчитаться, — смеюсь тихо, прикладываясь к шее, жилка на которой пульсирует все сильнее.

Я одурманен ее ароматом, ощущениями и эмоциями. Спускаюсь ниже, касаясь нежной кожи на ключицах девушки, слышу ее тихий стон. Она сидит, вцепившись в мою руку и откинув голову немного назад. Ей нравятся мои ласки. Запускаю одну руку под ее футболку и слегка щекочу ребра. Ксю вздрагивает и притягивает меня к себе, обнимая за шею.

Рядом с тоскливым вздохом плюхается на пол Айко, и я прихожу в себя. Отстраняюсь, оставляя девчонку в замешательстве. Она ловит воздух руками, пытаясь найти меня, глаза стали еще больше от отчаяния.

— Игорь… я что-то не так сделала? — голос прерывается, она пытается слезть со стола, но не может нащупать ногой пол.

— Все нормально, — возвращаюсь к ней, обнимаю и целую ароматную макушку. — Просто забылся, крышу рвет от тебя, мелкая.

— Ну и… мы уже взрослые, — пыхтит, уткнувшись в мою футболку.

— Взрослые, — соглашаюсь, целуя мокрые ресницы. — Но сначала надо наладить твои изумительные глаза. Чтобы ты могла видеть меня в самый важный момент. Согласна?

Ксю кивает, и я снова прижимаю ее к себе. Все равно моя, не отпущу, даже если ничего не получится. Я будто научился жить, заботясь о ней, правильно дышать. Мир стал красочней, раньше будто в серой мгле находился, в сонном состоянии, потому что мне не нужно было барахтаться, все на золотом блюде поднесут.

Сейчас моя жизнь нравится мне гораздо больше, хоть и прибавилось проблем. Но я верю, что мы справимся. Подмигиваю Айко, и он гавкает, будто согласен со мной.

— Знаешь, если мачеха будет настаивать на интернате, мы с мамой заберем тебя к себе, — заявляю на полном серьезе. Мама согласится, я уверен. — Я отдам тебе свою комнату, переберусь в гостиную.

— Классно бы было, да кто разрешит? Мы школьники и не решаем ничего.

— Нам уже семнадцать, уже год как сами можем решать, где и как жить. Можем даже перейти на дистанционное обучение и уехать в столицу, снять жилье там. Но придется найти легальную работу. Сама же сказала — мы уже взрослые.