Естественно, и из заказа тоже кое-что взято было. Под неодобрительные потаенные вздохи Феди, почему-то решившего, что и он тоже хозяин всех привезенных мной плюшек, Аня консультировалась с мамой, что еще подвезти к столу. Пришлось развлекать его пересказом фильма «Мюнхен». Под конец муж матери, к арабам относящийся как к натуральным дармоедам, спросил, сколько же осталось целей. Услышав, что три, он удовлетворенно кивнул. Но тут же бросил взгляд на немалую сумку, которую мы собирали Азимовым. Пришлось вспоминать о поисках и похищении Эйхмана. Это ему вообще на «ура» зашло. Я даже начал опасаться, что он приступит к поиску еврейских корней с целью совершить алию и на месте завербоваться в Моссад. Шутка, конечно, но я вроде обезопасил наши посиделки от косых взглядов и антисемитских прибауток.

Стол по лучшим советским традициям слегка прогибался под закусками. Что не помешало дамам уже втроем пойти что-то еще срочно дорезать и добавлять. Мы же мужской компанией расположились в креслах и Азимов на правах хозяина начал кормить нас байками из жизни физиков, из которых можно было сделать вывод, что цирк сильно проигрывает ученым в части зрелищности.

Я от спиртного отказался, спрятавшись за рулем. А Азимов с Федей по сотке накатили, прикрываясь «тренировкой организма». Короче, глаза заблестели, языки развязались. Отлично всё пошло. Ничего не предвещало, как говорится. И потому свершившееся стало полным сюрпризом для собравшихся.

Я дождался третьего по счету тоста, сокращенно названного Федей ЗПЗД, что в переводе на непитейный значит «За присутствующих здесь дам», и я решил, что пора. Пока дело не дошло до песняка и раздела коллектива на обсуждающие что-то свое мелкие группки. А ведь есть еще угроза показа семейного альбома! Вот тогда точно опоздаю. Так что я встал и попросил подождать, ибо имею дополнение.

— Алаверды, значит, — сказал Федя, с опаской глянувший на меня. — Ну давай.

— Уважаемые собравшиеся, — я поднял фужер с яблочным соком, — именно сегодня я хотел бы просить Аню выйти за меня.

Тут я решил выпендриться и стать на колено. Но чуток не рассчитал и попал ногой под буфет. В ужасно неудобном для себя положении я всё же вытащил из кармана кольцо и подал его подруге. До чего же быстро у человека может меняться цвет лица. Какая-то странная вегетативная реакция.

— Я согласна, — наконец сказала она. — Давай помогу тебе выбраться, пока мебель рушиться не начала.

Остальные же изображали любительский театральный кружок на репетиции знаменитой немой сцены из финала «Ревизора». Первым отмер Азимов-папа.

— Ну, раз такое дело, тост меняется. За ответственные решения. Даночка, дорогая, посмотри, что там с субботами в ноябре следующего года.

Дана Борисовна, ничуть не удивившись, притащила перекидной календарь, нашла нужную страницу.

— Шестое, три...

— Всё, дальше не надо. Предлагаю свадьбу сыграть шестого ноября. Потом просто тринадцатое, сами слышали.

— А что так долго-то? — спросила Панова недоуменно.

— А просто за год они определятся, надо это им, или так, чисто для постели, — разъяснил Азимов. — К тому же проблем с распределением у Андрея, как я понимаю, нет, и спешить не надо.

— А если... ну... — не сдавалась моя сторона.

— Вот если ну, тогда и будем думать. Сейчас же еще не? — посмотрел он на нас.

Я к тому моменту освободил ногу из заточения, оставив в жертву буфету тапок, за которым планировал вернуться чуть позже. Аня мотнула головой, отрицая любой намек на беременность.

— Выпить сначала надо, а потом такие мелочи обсасывать, — влез Федя. И это оказалось самым мудрым решением.

И все выпили. И еще раз, потому что событие такое не каждый день случается. И в третий — для закрепления результата.

В принципе, я был не против. Поживем так, потом и свадьба. Главное, что Аня согласна, а штампик в паспорте — полная ерунда, для большей уверенности подруги. Если, конечно, не придется в гостинице селиться или передачки в тюрьму таскать. Остальные случаи потерпят.

Собственно, на этом культурную программу можно и сворачивать. Но не тут-то было. То есть, о главном событии поговорили, подробности обсудили. Дана Борисовна даже произнесла слово «приданое» и мне стало немного не по себе, когда я представил стопки тарелок и тюки с постельным бельем.

Дошла очередь и до семейных альбомов. Мамы с примкнувшим к ним Федей и захваченной в плен Аней умилялись визуальной части летописи семьи Азимовых, не забывая время от времени прихлебывать из хрустальных фужеров шампанское. Меня же Азимов-старший увлек на кухню.

— Слушай, дело есть. Тут один мужик с работы гараж продает. Кирпичный, с погребом, всё обустроено. И от метро недалеко, ехать даже не придется. Мечта, короче! Не хочешь себе взять?

Я задумался. Конечно, машина под окнами — дело замечательное. Но случаи, когда темной ночью автомобили «разували», и утром вместо колес владельцы обнаруживали стопки кирпичей, всё же бывали. Не говоря уж о «дворниках», снимать которые стало уже рефлексом у каждого советского автовладельца. А ведь впереди девяностые. Там и вовсе тачку страшно будет оставлять на улице.