Шрифт:
Матвей вежливо посмеялся.
— То есть за границей научные статьи печатаешь, на конгрессы в Швейцарию ездишь, а дома только “у койку”? — слегка скептически спросил он.
— Откуда такие сведения? — насторожился я.
— Да брось, — засмеялся он. — Ты же Анин жених, про тебя все наши знают.
— Ладно, пойдем назад, замерзнем еще.
Хорошая свадьба у моих друзей получилась. Хитрый тамада напоил всех, и я в конце, удивляясь сам себе, даже выдал что-то вроде лезгинки. И хава нагилу танцевал, как без этого. Будет что вспомнить.
Глава 10
— Он мертв.
Стоило мне бросить взгляд на тело грузного мужчины с дыркой в голове и валяющимся рядом пистолетом, как я не выдержал и выдал в эфир банальность. Геворкян недовольно посмотрел на меня, сделал знак свалить обратно в прихожую.
— Я знаю, что он мертв, — полковник Балашов удивленно поднял очки, узнал меня, потом легонько кивнул. — Мы вас вызвали к жене Семена Кузьмича. У нее истерика и сердце болит.
Семена Кузьмича? Я присмотрелся к телу на ковре. Точно, Цвигун. Зам Андропова, смотрящий от Брежнева в КГБ. Значит, съел таки пулю. И ведь как чуял — с утра что-то крутило внутри, накатывали плохие предчувствия. А как нас дернули на чью-то дачу в Усово возле которой стояло несколько Волг с мигалками — сразу понял. Процесс пошел. Теперь то ясно что именно началось. Дележка власти. По жесткачу.
Валентин потянул меня за рукав халата в спальню, следом за доктором. Там на кровати лежала пожилая плачущая женщина с мокрым полотенцем на лбу. Хотя ни фига она не пожилая, полтинник с хвостиком, наверное. Шестьдесят максимум.
— Добрый день, Роза Михайловна, — доктор подошел ближе, достал фонендоскоп. — Примите мои искренние соболезнования.
Ого, а Геворкян знает вдову! Хотя чему удивляться? Естественно, за столько лет работы запомнишь.
— Авис Акопович, — жена Цвигуна приподнялась, высморкалась в зажатый в правой руке платок. Перевела дыхание и вдруг закричала, больше адресуясь в гостиную, где работала бригада следователей: — Его убили! Понимаете?! Убили!
— Давайте поспокойней, сейчас я вас послушаю, кардиограмку снимем, — и уже мне, тихо на ухо: — Андрей, набери-ка феназепама. Одну ампулу, в мышцу.
— Может, реланиум сразу? — прошептал я в ответ.
— Попридержим пока большие пушки. Да и нет лекарства от горя.
Кардиограмма ничего не показала, давление было чуть выше обычного для женщины. Решили на всякий случай сделать внутривенно кубов пять магнезии. А что, инъекция длинная, само по себе введение отвлекает сильно — то в жар пациента бросит, то пройдет, приходится рассказывать вводящему о своих ощущениях, руководить процессом. Ну, и легкий седативный эффект тоже есть.
И сделал это очень вовремя, так как у входа зашумело и в дом вошли сразу несколько важных товарищей во главе с Андроповым. Последний, увидев меня, тоже вроде обозначил узнавание, но его опередила Роза Михайловна.
— Юрий Владимирович! Семена убили! Я точно это знаю.
Вдова шустро подскочила с кровати, мы втроем встали позади нее, придерживая — а ну как сейчас ортостатический коллапс от резкого вставания...
Андропов обернулся к Балашову, тот покачал головой.
— Следствие еще не разобралось, а вы уже все знаете?!
— Утром в Барвиху Волков приехал, помощник его, зарплату привез, — затараторила женщина, — Семен работал допоздна с документами. Вы же знаете, что он курировал расследования по МВД... Они обсуждали что-то, муж говорит — в Усово съездить надо. А зачем? Мы за два дня до этого были здесь. А он настаивает, чтобы я поехала с ним. Я не хотела, на маникюр записалась, а потом уступила. Тут сторож дорожки посыпать начал, я в дом пошла... И вдруг выстрел! Юрий Владимирович! Убили же!
Из глаз женщины полились слезы, она опять начала сморкаться.
— Полковник! — Андропов прервал вдову, повернулся к Балашову. — Потрудитесь убрать посторонних.
Это он в наш адрес?
— Мы никуда не уйдем, — спокойно отреагировал Геворкян. — Еще не закончили с пациенткой. Роза Михайловна, прилягте обратно в постель. Я померю давление повторно.
Андропов не прощаясь, вышел. Вслед за ним потянулась свита. Остался только один Балашов.
— Товарищи, все что вы тут слышали — это все строго секретно. Я возьму у вас подписки.
— И так все в подписках по трусы, — буркнул Авас Акопович, разматывая манжету тонометра.
Вдова тем временем, продолжала свою исповедь. Но уже перед нами. Какой негодяй Щелоков, какие у него подручные, готовые на все, да и пистолет лежит слишком далеко от руки. Не мог Семен Кузьмич пустить себе пулю в лоб!
— Роза Михайловна, — мягко произнес Геворкян. — Мы же в ЦКБ работаем. Я слышал, что ваш муж от рака лечился...
— У него была ремиссия! — заспорила вдова. — Он весь вчерашний день был радостным, довольным. Говорил, что теперь-то Щелокову хвост Комитет прижмет! Не вырвется как с убитым в Пехорке майором.