Шрифт:
Позвонили приятелю, пригласили на праздник. Тот согласился, мигом примчался на своем пепелаце. Загрузились впятером, поехали за город, на ферму.
Фермер попался дядька опытный, спокойный. Поэтому, когда к нему во двор зарулили на ржавом, гремящем «кадиллаке» пятеро молодых абреков, даже бровью не повел. Помог поймать самого красивого барана и уложить его в багажник.
Едут. Баран в багажнике орет. Идея отметить национальный религиозный праздник уже не кажется такой отличной, но джигиты друг перед другом хорохорятся. Стыдно им уступать первыми. Поэтому выдавливают улыбки и рассуждают, какой отличный баран им попался. Особенно радуется хозяин машины, которому этот самый баран уже весь багажник копытами разнес.
У самой кольцевой по закону неожиданности тормозит их даишник. Заглядывает в салон и видит классическую картину. Пятеро серьезных восточных парней на ржавом жигуле. А тут еще баран, почуяв представителя власти и, возможно, близкое по духу существо, забился в багажнике с удвоенной силой.
Даишник каменеет лицом, отскакивает от машины, нашаривает табельное оружие:
– Открывайте багажник!
– Может, не надо? – с надеждой спрашивает Ренат. – Он же убежит.
– Открывайте! – На крик напарника из патрульной машины прибегает еще один представитель власти. И тоже хватается за оружие.
Открыли. Баран, не будь дурак, выскочил и помчался вдоль дороги. Джигиты выскочили следом. Даишники заржали, но табельное оружие спрятали, и даже помогли начинающим аксакалам поймать барана.
Все шутили:
– Будешь делать шашлык из этот невеста, не забудь меня пригласить.
Непонятно шутили. Ренат потом спрашивал, что за невеста? Они же барана везли.
Привезли жертву в общагу. И тут новая напасть. Надо барана резать. Но где? Не в комнате же общежития. Владелец машины уже матерится на всех известных языках, ибо баран своими физиологическими жидкостями весь багажник испортил. И запах…
– Забирайте, – орет, – свою скотину!
Вытащили барана, привязали где-то за общагой, на парковке. А сами пошли за ножом, в комнату Рената.
– Режь, – говорят Ренату друзья.
А он боится. Ни разу до этого он никого не резал. Даже лягушку. А тут целого барана.
– Не могу, – отвечает. – Я боюсь. Давайте вы.
– Ты же врач! – искренно возмущаются друзья, которые сами боятся еще больше. – Кроме того, это же твой нож. Твой нож, ты и режь!
Ренат первый и последний раз видел, как барана режут, когда в пятилетнем возрасте к дедушке ездил. Закрыл глаза и ткнул куда-то ножом. Баран заорал, заругался матом и отпрыгнул.
– Ты зачем Азамата чуть не убил?! – закричали друзья. – Он тебе помогал, барана держал, а ты!
Ренат, будущее светило азиатской хирургии, прицелился получше и снова пырнул. Баран опять заорал.
На заднее крыльцо выскочила вахтерша общежития:
– Что ж вы, ироды, делаете?! Я сейчас милицию вызову!
– У нас праздник, почтенная, – вежливо отвечают джигиты. – Нам надо этого барана зарезать!
– Дикари! – кричит бабушка-вахтерша.
И убегает за милицией.
Пока милиция ехала, барана кое-как завалили. Место убиения напоминало декорации к фильму «Техасская резня бензопилой»: повсюду кровища, фрагменты тела. Менты слегка обалдели – на газоне, на асфальте следы преступления. Мохнатое тело и пятеро окровавленных преступников. Повязали их всех за нарушение общественного порядка, барана забрали в качестве вещественного доказательства.
На этом Курбан-байрам закончился.
Исключать Рената из медицинского не стали. Декан вызвал его на ковер, пообещал в случае повторения инцидента выслать домой, к папе. Ректор издал приказ:
«Студентам и абитуриентам медицинского вуза запрещается участие в религиозных и ритуальных действиях, связанных с животными и т.д. и т.п.»
Через год друзья снова приехали к Ренату.
– Брат, завтра Курбан-байрам! Будем отмечать?
– Идите вы на хрен, – грустно ответил Ренат.
– Ты что? Это же традиция!
– Не буду я опять барана резать!
И тут Юра, тихо играющий в углу в комп, подает идею:
– А вам обязательно барана? Может, утку?
Джигиты-атеисты, решившие снова отметить религиозный праздник, переглянулись. И, не сговариваясь, кивнули.
– Пусть будет утка.
Юра поехал в деревню, к своей бабушке. Поймал утку, посадил в коробку. Едет в маршрутке. Утка орет.
Чувствует близкий конец.
А в общежитии, прямо в душевой, Ренат утку отправил к праотцам. Ибо после барана ему уже не было страшно.
Отметили Курбан-байрам хорошо. Два раза за водкой в магазин бегали.
Эпидемия
Мой преподаватель с кафедры эпидемиологии на одном из первых занятий сказал:
– Коллеги. Врач лечебного профиля, каким бы хорошим специалистом он ни был, к пенсии обзаводится небольшим личным кладбищем. Врач-эпидемиолог, при должном старании, может быстро и качественно похоронить целый город.
Мы, юные студенты-медики, тогда посмеялись над словами умудренного опытом профессора, да и забыли. Ну какие эпидемии, какие города! Двадцать первый век на дворе. Время вакцин, антибиотиков, лабораторной диагностики и ПЦР. Локально вспыхивают какие-нибудь холеры-Эболы, но это где-то далеко, в Африке-Азии. Туда, в очаг инфекции, немедленно бросаются специалисты, и дело заканчивается единичными жертвами среди местного населения.