– Зачем камень кинул? Ты мог убить ракиника… Коротышки – хрупкие, сам знаешь. Чуть тронул – синяки, потому и боятся. Сами и дерутся, и в бочку друг друга макают, и мирятся, а ты виноват, что вытащил. Помнишь? – брат нахмурился. – Пожалел, заступился, а они… хихикали. И сейчас, верно, все туники в кустах разорвали, пока нас караулили.

– Я не нарочно, но ты слышал, как они смеялись? – круглоухий закрыл руками лицо.

Он снова бежал по полю к секретному месту в надежде, что бабочка сможет его утешить. Меши вертел головой в поисках красавицы. Зацепился ногой за торчащий корень и рухнул, уткнувшись в скрытый листвой ипомеи валун.

Перед носом дрожал зелёный лист. По нему ползла жёлтая листоедка с голубыми хитиновыми отростками. Серый великан замер.

– Красивая… как бабочка, – прошептал заворожённый медлительной красавицей Меши. Протянул руку и тут же отдернул, вспомнил о своей неуклюжести. Перевалился на спину, сел, поджав ноги, наблюдая за жёлтой малышкой.

Красотка-листоедка доползла до края листа и свесилась. Меши испугался: вдруг маленькая путешественница упадёт, а он не заметит её в траве и раздавит. Спина юного великана покрылась испариной. Он вскочил и подставил огромные руки под листья. Жёлтая шипастая листоедка шлёпнулась на правую ладонь, свернулась, растопырила жёсткую щетину. Ладонь кольнуло. Левой рукой Меши сорвал горсть листьев и аккуратно перевалил шипастую многоножку поверх зелени. Прикрывая одну руку другой, боясь уронить маленькое создание, Меши топал в сторону обиталища и шептал:

– Я тебя сберегу.

Руку жгло. Ладонь чесалась нещадно. Круглоухий останавливался, облизывал пересохшие губы, локтем смахивал пот со лба и шёл дальше. Лысая голова, нагретая солнцем, кружилась. Откуда-то раздалось фырканье лошадей, скрип колёс. Перед глазами плыло. Меши упал в траву, не разжимая ладоней. Последнее, что он услышал – тонкий пронзительный крик.

– Деда, там кто-то упал! – телега остановилась, девочка спрыгнула и побежала.

В высокой траве мелькала её светлая макушка, поодаль зелёные заросли пересекал широкоплечий серый гигант. Дед испугался и припустил следом:

– Ири, подожди!

Девочка остановилась. Прислушалась к шагам:

– Деда? – она завертела головой, растерялась.

Шаги и хруст раздавались с двух сторон. Одни, размеренные, глухие и тяжёлые – впереди и другие, торопливо-тихие – сзади. Ири обернулась и подпрыгнула, косы взметнулись, упали на плечи.

Дед догнал внучку, усадил на траву и прошептал:

– Смотри, – в двадцати шагах высилась спина великана. Огромные серые плечи раскачивались из стороны в сторону:

– Ме-ши-и-и, – трубно выл гигант, – Ме-ши-и-и…

Девочка нахмурилась:

– Пойдём. Там что-то случилось, слышишь, он плачет? – серьёзно глянула чёрными глазками и потянула за руку. Дед хмыкнул и двинулся следом.

– Зелёной вечности Мшистым холмам, – звонко выпалила Ири и уставилась на гиганта. Вернее, на двух гигантов. Второй неподвижно лежал в примятой траве.

Кукамеши повернул голову и тихо отозвался:

– Мягкого мха под ногами.

– Я Ири, а это мой дед Кась. Мы едем из Предгорных Куч к Учителю Боу на Зелёный праздник, – протараторила девочка. – А ты кто и почему он лежит?

– Я Кукамеши. И… я… не зна-а-а-ю, – простонал лопоухий Шиму. – Мой брат Меши, – гигант погладил по голове лежащего, – расстроился, что мог обидеть ракиника, и убежал. Я искал. А он… Он упал и не двигается, – по круглому лицу гиганта потекли слёзы.

– Упал и не двигается? – переспросил дед девочки. – Да… Тут нужна помощь.

– Вы п-поможете? – Кукамеши уставился на пришедших, часто моргая. Эти странные девочка и старик были выше ракиников, белокожие, в деревянной обуви. Девочка с длинными светлыми косичками в розовом расшитом сарафане и темноволосый старик в светлой рубахе и тёмных шароварах предлагали помощь. «Предгорные Кучи за Той Стороной Мшистых холмов – это северные люди», – вспомнил великан и замер, ожидая ответа.

– Попробуем, – неуверенно отозвался Кась. – Надо его осмотреть, может, перегрелся на солнце? Ири, принеси воды с телеги.

Кукамеши принялся ощупывать брата:

– Жара нет.

– А ладони так и были сложены? Он что-то держит. Разожми, – попросил Кась.

Лопоухий кивнул:

– А я и не заметил, что с руками что-то не так, – он поднял правую руку Меши и ахнул. – Она красная! – вся ладонь была усыпана мелкими алыми пятнами.

Кась осмотрел вторую руку:

– А вот и виновница. Эта гусеница огненной голубоглазки. Бабочка хоть и красотка, но обычная, а вот её гусеница – ядовитая, но волшебная. Не каждому удаётся увидеть эту редкость, а уж в руки взять – подавно. Если кто смог, того она может наделить волшебным даром, но каким – неизвестно.

Он не успел договорить, как Кукамеши схватил листок и перевалил жёлтую редкость на ладонь, поднёс к лицу, чтобы рассмотреть поближе:

– Меши любит красивое: и цветы, и бабочек, и букашек разноцветных.

– Стой! Я же сказал, она ядовитая. Это по её милости твой брат лежит и не двигается, – Кась всполошился. – Надо найти противоядие.

– Ой! – воскликнул Кукамеши, едва не выронив гусеницу. Лопоухий так спешил вернуть находку на листок ипомеи, что укололся. Гусеница упала, он подхватил её второй рукой и снова укололся, прежде чем переложил на листок.