И, как и всякая аристократка, умела держать лицо при любых невзгодах. Ну и что, что теперь дворецкий не подаст ей чай и его придется заваривать самой, это еще не повод падать духом где попало. И прическа у женщины всегда должна быть, даже если ее некому сделать.

– Светлого дня, Мелания. Возьми блюдце на второй полке, - изящным кивком головы указала Мари на нужный шкафчик.
– Как прошло твое утро?

Лана старалась хотя бы про себя не называть ее тетушкой. Не укладывалось у нее в голове сочетание слов тетушка и Мари. Все равно что сказать «хрупкий дуб», или «грустная радуга».

– Все как всегда. Изжоги, язвы, отравления. Пара травм, ничего серьезного… И, конечно, геморрой величайшего начальника жандармерии Бросвена!

Лана уже разложила сладости к чаю и собиралась плюхнуться на стул от возмущения, но быстро вспомнила, как Мари ее отчитывала за неподобающее поведение для леди. Словно и правда родная тетушка.

– Вот скажите, зачем мне все пытаются показать свои болячки?
– Лана плавно села на стул, держа спину прямо, и взяла чашку с чаем.
– Мне кажется они все думают, что у меня взгляд лечебный? Зачем поднимать юбки, снимать штаны или распахивать блузки пытаясь показать, где у них проблема?

Лана повернула голову к окну и продолжила возмущаться:

– Великие боги, благословите человека, додумавшегося применять сканирующее заклинание на больных. Иначе пришлось бы мне не раз заглядывать начальнику жандармерии между его толстых ляжек…

Мари поперхнулась чаем:

– Мелания!

– …и мало того еще и ковыряться там, пытаясь понять проблему. Каждый раз он с таким счастьем начинает расстегивать штаны, будто хочет похвастаться своим хозяйством. Хотя я более чем уверена, что у меня пипетки в лаборатории больше, чем его добро…

Мари не выдержала:

– Мелания! Прекрати немедленно!

Лана сжала губы и посмотрела на Мари. Та расправила нахмуренные брови и ласково ей улыбнулась:

– Каждый день одна и та же история. Опять больные и твое недовольство ими. И как ты устала жить в этом городе. Ах да, еще и отвратительная еда. Неужели у тебя в жизни ничего хорошего не происходит?

– У меня в жизни вообще ничего не происходит, - буркнула Лана и уткнулась в чашку.

– Знаешь, судя по твоим ежедневным стенаниям, я могу предположить, что ты разочаровалась в лекарском деле.

Лана почувствовала, как глаза начало жечь от подступающих слез. Она крепко стиснула зубы и пару раз глубоко вдохнула, чтобы голос звучал ровно:

– Не то, чтобы разочаровалась и хочу заниматься чем-то другим. Просто мои мечты и ожидания не имели ничего общего с реальностью…

Она покатала по стенкам остатки чая и, поставив кружку на блюдце, снова повернулась к окну:

– Я ведь с детства с куклами играла не в семью и детей, а в лекаря. Перевязывала им ручки, поила лекарствами. До академии сама часами сидела в городской библиотеке и изучала книги. В академии оставляла себе время только на сон и еду. Училась, училась и училась, - Лана горько хмыкнула.
– Мечтала, как в белоснежном халате лекаря буду с гордым видом рассекать по центральному лазарету Цеатана и отдавать всем распоряжения. Себе оставлять только тяжелые случаи, за которые никто не хочет браться. Как все будут ценить и уважать меня за знания и умения…

Она все-таки не выдержала и почувствовала, как по щеке скатилась слезинка.

– И где я по итогу? В маленьком убогом городишке на границе Империи. Каждый день мешаю сапогами грязь, лечу исключительно изжогу и убеждаю толстого борова жандармерии не снимать штаны для осмотра, - Лана усмехнулась.
– Хотя убедить его не снимать штаны гораздо проще, чем объяснить, что геморрой горячими кирпичами не лечится.

Мари удивленно воскликнула:

– В смысле горячими кирпичами?! Как можно кирпичами лечить геморрой?

Лана быстро смахнула рукой влагу со щеки. Было неудобно перед Мари, ведь леди не плачут.

По крайней мере публично.

Она нашла в себе силы посмотреть на Мари и улыбнуться:

– Оказывается, по древнему рецепту его семьи, можно. Необходимо раскалить красный кирпич в печи, намазать его чесночной кашицей и положить в ведро. Посыпать красным перцем и полить все это сверху маслом. Затем сесть в ведро и минимум пол часа прогревать… ммм… больное место.

Мари сидела, застыв с блюдцем в одной руке и чашкой в другой. И только изредка хлопала глазами.

– А что, белый кирпич для таких целей не подходит?

– Я тоже задала ему этот вопрос, когда он поведал мне о таком чудодейственном лечении. Ответил, что в его семье всегда использовали красный, значит и он будет.

– То есть лечиться можно только красным кирпичом?

– Да. А когда я ему назначила свечи, хорошо, что он спросил, не сильно ли они отвратительны на вкус. Пришлось объяснять, как этими свечами пользоваться.

Мари сидела в той же застывшей позе и сжимала губы, чтобы не засмеяться.