По обычаям того времени здание представляет собой в плане огромную букву «ГЪ, обращенную в сторону Москвы. Боковые павильоны и галереи образуют почетный двор. Здесь на зеленом, тщательно подстриженном ковре, разворачивались запряженные цугом тяжелые золоченые кареты знатных любителей театра. Главный фасад выходил в сторону двора тремя портиками, которые покоятся на низком рустованном цоколе, лишенном каких-либо украшений. Этим подчеркивалось подсобное назначение цокольного этажа и главенствующее положение второго, в котором была расположена анфилада парадных комнат.

Другой фасад с десятиколонным портиком обращен в парк, который незаметно переходит в знаменитую останкинскую дубраву. Около самого дворца был выравнен зеленый партер, окаймленный статуями. Дорожки, прямые вблизи дома, постепенно переходили в лабиринт аллей «английского парка», в котором каждый поворот, каждая группа деревьев или окаймленная кустарником поляна были так искусно спланированы, что производили впечатление естественных.

Поднявшись по парадной лестнице, гости Шереметева попадали в парадные гостиные. Первая была отделана малиновым бархатом и украшена зеркалами, чтобы прибывшие могли осмотреть свой туалет. Малиновая обивка контрастировала с холодно-голубыми стенами соседней гостиной, а та, в свою очередь, с пунцовым бархатом третьей. Четвертая гостиная была обита зеленым штофом с белыми разводами. Эта материя была выткана крепостными ткачами в имении Шереметевых Иваново-Вознесенске. Белые двери гостиных казались выточенными из пластин слоновой кости. Они были расположены по одной оси, точно одна против другой, образуя галерею, которую замыкало большое зеркало, и от этого она казалась бесконечной.

Портрет П. И. Ковалевой-Жемчуговой. Художник Н. Аргунов. I801 г.

Весь левый боковой фасад занимала картинная галерея, одно из самых значительных частных собраний своего времени. Шереметев отличался обширными познаниями в области искусства и стремился к тому, чтобы в его собрании были представлены основные направления западноевропейской живописи XVII века. Шереметев гордился своей коллекцией и обставил галерею с особой пышностью. Столы с резными подстолями работы крепостного Федора Никифорова были покрыты столешницами из малахита, а бронзовые люстры и канделябры изумительной работы имели оси из рубинового стекла, цвет которого зависит от добавления золота в расплавленную хрустальную массу. В нижнем этаже была устроена эстампная галерея. Здесь на стенах мягкого жемнужного цвета висели гравюры французских и итальянских мастеров XVII - XVIII веков и здесь же была расставлена коллекция фарфора, древние китайские и японские вазы, представляющие колоссальную ценность. Центральную часть паркового фасада занимал театральный зал, а угловые части - два павильона: Итальянский и Египетский. Египетский павильон служил концертным залом. Его зеленые стены ' как бы продолжали зелень парка.

Останкино. Художник Н. Подключников. Первая четверть XIX в.

Автором интерьеров дворца был Павел Аргунов. Большое внимание Аргунов уделял паркетам, они набирались под руководством крепостного столяра Федора Пряхина из многих сортов дерева, в том числе «морского, с вкраплением перламутра и олова. Только в одной небольшой круглой зале-ротонде было одиннадцать пород дерева, в том числе палисандр, самшит, красное, черное и розовое дерево, так называемый амарант. Останкинские паркеты отличались изысканностью, оригинальностью рисунков, ничем не напоминавших известные в России образцы.

Потолки расписывались приглашенными художниками и своими крепостными. Обычная техника росписи по сырой штукатурке требует времени, а Шереметев спешил. Поэтому многие плафоны были написаны на холсте или на бумаге.наклеенной на подрамники с натянутым на них холстом, и установлены на место. Эта техника давала не только изумительную воздушность краскам, но и оказалась достаточно стойкой, чтобы до нашего времени сохранить роспись в хорошем состоянии.

«Из тех нескольких сот художников, которые там работали, можно было насчитать не более четырех, пяти иностранцев, а остальные были не только чисто русские, но почти все люди графа Шереметева; если бы факт этот не был констатирован, трудно было бы этому поверить», - пишет современник.

В 1795 году театр дал первый спектакль по случаю взятия Суворовым крепости Измаил. Известие о героизме русских войск и искусстве их полководца поразило всех. Страна праздновала победу, и к Шереметеву явилась вся знать первопрестольной столицы. И тогда выявились недостатки наспех сооруженного здания. Не было фойе, вестибюль оказался мал, коридоры узки. Шереметев немедленно приступил к перестройке еще недостроенного дворца, которая завершилась к коронации Павла I в мае 1797 года.

В 1797 году мастера становились на работу с 4 утра со свечами и кончали в 10 часов вечера со свечами. В морозы 25 - 28 градусов работали, внося в помещение чугуны с жаром».

Император, считавший Николая Шереметева своим другом детства, обещал нанести в Останкино визит со всем своим двором. Это была честь, которая никому более не оказывалась. К приезду царя был приготовлен сюрприз, который вряд ли кто-либо, кроме Шереметева, мог себе позволить. В ожидании императора от самого дворца до Марьиной рощи была сделана просека, подпилены деревья и у каждого ствола поставлены люди, которые по сигналу стали валить деревья при приближении императора. Перед царем как бы падала ниц сама русская природа, открывая панораму Останкино.

«Вся дорога представляла прекрасно освещенную галерею. В самом селении улица крестьянских домов закрыта была с обеих сторон высокими щитами, освещенными плошками и фонарями. Господский дом со всеми строениями, равно как и прекрасный сад его с деревьями, иллюминированы были удивительно.

Площадь в саду перед окошками и одна галерея казались огненной рекой. В разных местах представлялись огненные фонтаны, как будто изливающие вверх блестящее серебро: так подделано было посредством движущихся машин и серебряных тканей.