И не успел до Николенко дойти по радио предупреждающий окрик командира, как два залпа, словно две огненные дубины, обрушились на его самолёт.

Наблюдая за огнём снизу, Николенко прозевал атаку сверху.

Один, затем второй краснозвёздные самолёты, охваченные пламенем и дымом, посыпались на вершины елей…

А в это время возвратились восвояси фашистские истребители. Они явились всей эскадрой и густо пошли на посадку. Зенитки сразу замолкли. Всё небо покрылось машинами. Одни планировали на аэродром, другие, дожидаясь очереди, летали по кругу. А наши гонялись за ними, сбивая один за другим.

Подбитые валились и в лес, и на лётное поле. Тут костёр, там обломки. На них натыкались идущие на посадку. Капотировали. Разбивались. Два фашиста в панике столкнулись в воздухе. Иные бросились наутёк, но без горючего далеко не улетели.

— Попались, которые кусались! — шутили потом участники замечательного побоища.

Набили бы наши больше, если бы не Николенко. Двоим нашим истребителям пришлось связать боем фашистских дежурных, которые его сбили. Только четыре истребителя из восьми действовали в полную силу.

И попало же Николенко во время разбора боевого вылета вечером того же дня! Критиковали его жестоко, хотя и заочно…

А наутро его ведомого, молодого лётчика Иванова, выбросившегося с парашютом, опалённого, поцарапанного, вывезли из тыла партизаны. И сообщили, что второй лётчик сгорел вместе с самолётом.

Сняли шлемы лётчики, обнажили головы.

— Сообщить родителям Николенко, что сын их погиб смертью героя… — приказал командир. И добавил: — Тяжко будет отцу с матерью, а ведь сами виноваты: смелым воспитали его, да только недружным.

Война продолжалась. Много было ещё горячих схваток, тяжёлых утрат и славных подвигов. А командир никак не мог забыть, что случилось с Николенко. Принимая в полк молодых орлят, полковник всегда рассказывал эту поучительную историю. И темнел лицом. И некоторое время был сердит и неразговорчив. Так сильно разбаливалась в его командирском сердце рана, которую нанёс ему молодой лётчик своей бессмысленной гибелью.

Победный бой Тимура Фрунзе

Когда в полк вместе с новым пополнением прибыл лейтенант Фрунзе, комиссар, представляя его командиру полка, многозначительно произнёс:

— Тимур Михайлович — сын Фрунзе!

Подполковник крепко пожал лейтенанту руку.

Тимур быстро взглянул в тёмное рябоватое лицо. Подполковник Московец — старый истребитель — по виду годился ему в отцы, был медлителен, покладист.

— Я хочу стать настоящим истребителем, — поторопился предупредить Тимур.

— Ну что ж, — сказал Московец. — Поможем вам не уронить честь отца.

Старый лётчик внимательно посмотрел на Фрунзе. Открытый взгляд ясных серых глаз, строгие черты лица, золотоволосая, крепко посаженная голова.

«Орлик, настоящий орлик», — подумалось ему, и на душе стало хорошо при мысли, что его полку выпала честь принять в свои ряды сына прославленного полководца. Подполковник любил молодёжь, и ведомым, от которого зависела его жизнь в бою, летал у него самый юный лётчик полка — комсомолец Усенко.

Московец был человек по-своему замечательный. Сибиряк, пришедший в авиацию из тайги уже не мальчиком, он казался староватым для истребителя. Но, обладая громадной силой, Пимен Корнеевич, излетав два-три истребительных века, отлично выдерживал все перегрузки при крутых виражах и выводах из пике скоростных машин.

Восемь сбитых вражеских самолётов подкрепляли его командирскую репутацию. Высокий рост, широкие плечи и загорелое лицо невольно внушали уважение. Прибавьте к этому спокойные проницательные глаза — и портрет его будет закончен. Пимен Корнеевич отличался таёжной скупостью на слова и на патроны. Стрелял только наверняка, а говорил предельно коротко и чётко.

Даже при объяснении боевых заданий он был немногословен, хотя умел с полной ясностью показать каждому лётчику его место и роль в предстоящей операции. Для наглядности возьмёт прутик, нарисует на снегу строй, порядок, направление и скажет:

— Понятно?

Потом наступит унтом на этот чертёжик и, стерев его подошвой, пойдёт в свой самолёт, чтобы возглавить боевой вылет.

Шла первая военная зима. Частенько нашим истребителям приходилось драться с численно превосходящим противником. И всё же лётчики Московца всегда выходили победителями. Полк нёс мало потерь.

Когда Московца спрашивали о причине этого, он отвечал:

— Правильная тактика.

— Какая?

— Активная.

— В чём же она выражается?

— Нападаем. Инициативу захватываем.