Что значит быть русским? Есть ли у нас свой путь? Вот и сейчас, в далеком будущем, через два столетия после великой войны, молодому космическому курьеру Ивану приходится искать ответы на эти вопросы. У него одна задача - пройти через Щель, чтобы привезти на Землю заветную Воду. Только настоящий русский может проникнуть сквозь пространство и время, чтобы сохранить мир и благополучие на родной планете, но каждый раз для этого приходится умирать...
I
Иван удобнее вжался в кресло, когда на табло загорелась знакомая фраза. Часть приборной панели оставалась неизменной уже вторую сотню лет, этот ее «кусок», как будто вырезали ручной пилой из старого корабля и приклеили на современный тактильный экран. Большая пластиковая кнопка, потертая краска букв и тусклая подсветка изнутри пробуждали знакомое волнение. Сейчас ускорение пропадет, звездное поле погаснет, и привычная жизнь опять закончится. Смерть всегда одинаковая – нет облегчения, избавления или пустоты. Просто заканчивается жизнь… Большая кнопка мигнула второй раз и засветилась еще сильнее: «РУССКИЕ ВСЕГДА УМИРАЮТ».
На самом деле, эта надпись была не более чем символом, скорее – память о былых временах, когда первые путешественники попадали в Щель. Да и перевод был не совсем точным, дословно должно быть: «Гарантия смерти русских», как предупреждение об опасности персонала, но переводчики Объединенного Общества Космоса не стали заморачиваться и оставили фразу как есть сейчас.
Это случилось очень давно, почти два столетия назад, в 2024 году, сразу после большой войны. Тогда, из-за очередного смещения орбиты МКС, все российские космонавты погибли, ну, все считали их погибшими. И это продолжалось несколько раз, пока не обнаружили, что орбита станции проходит через Щель. Весь русский экипаж всегда умирал, с того времени и появилось такое предупреждение.
Сейчас, на орбите вокруг Земли, всюду были символы той войны. Тяжелую и ненужную технику выкидывали сюда долгие годы. Потом, когда надобность в таком отсталом вооружении полностью пропала, на орбите появились целые мемориалы из кораблей, танков, самолетов. Одно время даже возили туристов, чтобы показать, как велись войны в эпоху «Нашей эры», но виртуальный мир со временем вытеснил физический. Да и зачем лететь, подвергать себя, хоть и минимальному, но риску, если можно влезть в симулятор и испытать все впечатления как наяву.
В нескольких десятках километров от входа в Щель висел внушительный «Крейсер Москва», наверно, самый знаменитый корабль той войны. Как отвисли челюсти у противников, когда корабль, который уже два года считали потопленным, вышел из Балаклавской бухты и уничтожил точными ударами половину вражеской группировки! Да, шуму тогда наделал «Крейсер Москва». Операция по его якобы потоплению прошла успешно: прикрытый силовым полем, корабль смог незаметно от радаров пройти в закрытый док, где получил новейшее вооружение. Этот случай, конечно, не изменил ход войны, и Россия, и весь мир уже были обречены, но память жила до сих пор.
Весь в серебряной космической пыли, Крейсер молчаливо напоминал, что будет возрождение, что смерть – это еще не конец.
Маленький паучок спустился к панели приборов на невидимой паутинке. Иван слегка ткнул его пальцем и улыбнулся:
– Ну что, чувак, полетели умирать?
Паучок, будто услышал его, весь сжался, быстро сматывая свою паутину и исчезая под пластиковой обшивкой кабины.
Звезды мерцали все ярче, на мониторе заднего вида медленно крутилась Земля, а яркие лучи солнца озаряли ее сбоку. «Красиво!» – подумал Иван. Он набрал нужную комбинацию на панели управления и направил свой челнок с именем «Праща» в темный сгусток, который виднелся слева от старого крейсера. На самом деле, Щель была невидимой для человеческого глаза и прочих сканеров, но на мониторе ее подсвечивали в виде пятна, чтобы пилот смог подготовиться.
II
Старая телега со скрипом катилась по лесной дороге. Деревянные колеса нервно подпрыгивали на небольших кочках, от чего вся конструкция болталась из стороны в сторону.
Иван лежал на куче свежескошенной травы, которая покрывала деревянное дно телеги. Заложив руку под голову, он смотрел на широкую спину деда Прокофия, где ровным слоем сидели сотни мелких тварей. Мошки и комары густым облаком висели сзади лошади, а часть их смело приземлялась на спину деда. Можно было наблюдать, как насекомые пробивали своим хоботком грубую редкую ткань и впивались в могучее тело, постепенно наполняя свои брюшки кровью.
– Дед, а тебе не больно? – спросил мальчик.
– Что? – немного повернувшись, откликнулся дед, и слегка поправил лошадь вожжами.
– У тебя вся спина в комарах, кровь сосут… – продолжил Ванька и дотянулся ладошкой до спины дедушки, от чего на рубахе осталось большое красное пятно.
– Пусть сосут, божьи твари. Дурную кровь пьют! – дед крякнул, шлепнул кобылу по крупу вичкой и хитрецки улыбнулся.
Дорога вышла из леса, и взору открылась небольшая поляна. Посредине поляны стоял красивый низкий дом, а рядом баня в три бревна, все было огорожено забором из толстых жердей. У калитки стояла баба Нюра и держала в руках глиняный кувшин с широким горлом, накрытый белым блюдцем. На скамейке стояли железные кружки.
– Я уж заждалась! Давно слышу, как телега скрипит, – проговорила бабушка и, придерживая блюдцем ржаные корки, стала разливать в большие кружки смородиновый квас.
– Хорошо покосили сегодня. Ваня молодец, успевал за мной ворошить, – с этими словами дед передал мальчику прохладную кружку, потом взял другую и залпом выпил, после вытерев рукавом усы и бороду.
Баба Нюра проводила их во двор, помогла умыться.
– Отдохните маленько с работы, у меня скоро пирог с шеями будет. Лошадь, дед, не забудь загнать, а то знаю я тебя… – пожилая, слегка сутулая женщина взяла пустые кружки и пошла в дом.