– Может, хоть от простуды сдохну! – выдав это, девушка бессильно закрывает глаза, и вроде даже притихает, но все равно продолжает икать и всхлипывать, сотрясаясь всем телом, наверняка, теперь от холода и перенесенного ужаса неминуемой смерти.

Лимит моего раздражения исчерпался, я перестаю злиться и начинаю действовать, исходя из своих целительских принципов. Вытаскиваю девушку из воды, прибегнув к заклинанию перемещения, и ставлю ее на ноги. Перед тем, как просканировать состояние тела юной ныряльщицы, создаю тепловой кокон, чтобы согреть ее и высушить мокрую одежду. Теперь можно с помощью сонастройки проверить, чем экстренно могу помочь ее организму.

– Так, как же тебя зовут, я не расслышала?

– А я не говорила ничего, - и немного помолчав, добавляет: - Хёрин. Мне сегодня исполнилось восемнадцать.

– Я Тэя. О-оо, поздравляю, Хёрин! Расскажешь, почему ты именно такой подарок решила себе преподнести в день рождения? Так, внутренних повреждений у тебя нет, все, что связано с нервной системой и сердцем, я привела в норму, снизила уровень кортизола, дальше будем действовать исходя из того, что ты мне сейчас расскажешь. Приступай, я слушаю.

Девушка стоит, молча, опустив голову, ее пальцы нервно теребят края уже просохших и от того торчащих колом рукавов. Внезапно она резко дергает головой, что есть силы, зажмуривает глаза, и по ее щекам снова начинают течь мутные соленые потоки.

Пока все мои усилия, направленные на то, чтобы успокоить Хёрин, не принесли никаких результатов. А своими резкими ироничными словами, похоже, я ее только еще больше напугала. Самое главное, в заплаканном взгляде, который она на меня, наконец, подняла, отсутствует блеск и желание жить.

Я подхожу, обнимаю девушку и, прижимая к себе, шепчу на ухо:

– Ты позволишь помочь тебе поплакать? Обязательно станет легче… Расскажи все с самого начала! Обещаю, шаг за шагом твоя маленькая личная Вселенная начнет меняться, но только теперь ты будешь в ней не одна. Чтобы тебе не было больно и одиноко, мы вместе будем делать эти шаги, я - рядом и в трудную минуту поддержу. Безвыходных ситуаций, Хёрин, не бывает! У тебя впереди так много прекрасных моментов, которые ты по каким-то причинам решила не проживать. Поверь, они стоят того, чтобы ты о них узнала! Давай попробуем переломить ситуацию, мм?

– Я… не знаю, с чего начать, - она немного расслабляется в моих объятьях.

– У тебя есть семья? Тебе есть, к кому возвращаться? Судя по возрасту, ты учишься в старшей школе?

– Когда мне было четырнадцать лет, моя мама покончила с собой. Из-за бесконечных долгов. Она потеряла работу, а потом еще и заболела… Я пришла из школы, а она… - девушка опять начинает мелко сотрясаться от попытки сдержать слезы.

Я провожу по ее спине рукой, снимая спазмы, чтобы стало легче дышать, и из своего сердца направляю в центр груди Хёрин согревающую, сглаживающую травмирующие переживания, волну.

– Она выпила целую упаковку таблеток… Когда приехала скорая… они опоздали, не смогли ее откачать!

Я продолжаю держать девушку в своих объятиях, постоянно поглаживая по спине.

– Отец уже тогда был запойным алкоголиком, вечно пропадал, мы с мамой его видели редко, а когда ее не стало, начал водить в дом каких-то дружков, и беспробудно с ними пил. И так каждую ночь почти полгода. Однажды трое пьяных мужиков из этой компании вломились посреди ночи в мою комнату, выбив дверь, и... Я кричала! Я ничего не могла сделать! – Хёрин разрыдалась, судорожно заходясь в накатывающей вновь истерике. – Это…!!! Лучше бы я умерла!!!

Чтобы дать девчонке выговориться, я почти выключаю ее эмоциональный план, снижая до минимума риск назревающей панической атаки.

– Наутро, поняв, что натворили, эти подонки исчезли вместе с моим отцом, и больше я о них ничего не слышала. Мне даже пожаловаться было не кому! Я ведь еще тогда хотела покончить с собой, но мне смелости не хватило. Так было больно и стыдно! Я с людьми почти перестала общаться… Потом у меня начались проблемы со здоровьем, долго не было месячных. Я не была раньше толстой, а тут пухнуть начала, хоть и питалась-то раз от разу! Мне просто не на что было купить еды, - Хёрин шумно выдохнула, внезапно закашлявшись, и продолжила: - Соседка по дому сжалилась надо мной, потому что видела все эти пьяные оргии. Когда отец пропал, онни поинтересовалась, где он, и как я живу. Я, наверно, тогда такими голодными глазами смотрела на ее сумку с продуктами… С того времени она иногда стала давать мне немного еды и просрочку из магазина, где работала. Я ей потом рассказала, что со мной произошло. Онни хотела идти в полицию, но я так испугалась, сказала, что ни за что не соглашусь позориться. Тогда она дала денег, чтоб я сделала тест на беременность на всякий случай. Онни единственная, кто меня хоть как-то поддерживал все это время. В конце прошлого года она уехала. А в школе надо мной начали издеваться, говорят, что я слишком много жру… – девушка продолжала шмыгать носом, вытирая руками уже сухие, опухшие и покрасневшие от пролитых слез глаза.

Мне стало не по себе. Я совершенно не задумалась о том, что своими колкостями могу ее больно ранить или унизить, просто поддалась эмоциям, и теперь, слушая рассказ Хёрин, искренне корила себя за свой скипидарный язык.

– Хозяин места, в котором я сейчас живу, все время грозится меня выселить, если я не погашу долг, но у меня никак не получается его отдать. Подработка, которую я с таким трудом нашла, не покрывает расходы за аренду. Представь, меня не взяли даже посудомойкой, потому что я толстая и некрасивая. А зачем посудомойке быть красивой? Это же не подиум? Кое-как уговорила взять меня мыть полы. Я еще неплохо рисую, и иногда мне удается продать свои работы, все заработанные деньги я тоже отдаю за жилье, поэтому до сих пор еще меня оттуда не выгнали. Я устала от такой жизни! Больше не хочу. Не могу так…