К тому же, благодаря силе урсианина, Корский с Ильей купили себе роскошную четырехкомнатную квартиру и перебрались из пригорода в Курган. И каждый из них катался на новеньком внедорожнике.

Квартира, машина, деньги и развлечения были очень даже неплохим вознаграждением Корскому только за то, что он везде сопровождал Илью и носил его большие сумки и чемоданы.

К Ивану начало возвращаться всё то, что он, как ему в своё время казалось, потерял раз и навсегда. Он снова воспрял духом, чувствовал себя Человеком и улыбался, когда от кого-нибудь слышал в свой адрес: «Привет, Красавчик Джон!» Теперь это звучало необидно, а гордо!

Он уже всерьёз задумывался о покупке недвижимости за границей, но тут вдруг случилось то, что в его планы не входило: урсианин вдруг решил уйти из смешанных единоборств.

– Как? Почему? – Корский вопросительно изогнул бровь и капризно скривил рот, как когда-то в далеком детстве.

Разговор происходил в пропахшей потом раздевалке. Запах стоял, как в конюшне. На скамейке сидел Вадим и разглядывал фото полуголых красоток, напечатанные в дешевом эротическом журнале.

– Ну-у… – Илья шумно выдохнул, глядя себе под ноги. Он явно не знал, что ответить.

– Ты что, охренел? – Иван подошёл вплотную к великану, пытаясь заглянуть тому в глаза. Но урсианин упрямо отводил взгляд в сторону.

– Стоп, стоп, стоп! – Вадим отбросил в сторону журнал, вклинился между друзьями, слегка оттолкнув Корского. – Ты не кипятись, Ваня! Со всеми бойцами такое бывает. Это абсолютно нормально. Только одни уходят на отдых в зените славы, а другие уползают с канваса с позором. Раз уж Илюха решил уйти, пусть уходит. Только пусть уйдёт красиво, а не поджав хвост, как паршивая собачонка, получившая пинка под зад.

– Это как? – урсианин наконец-то оторвал взгляд от своих огромных кроссовок и посмотрел на Вадима.

Тот смущенно отвернулся, кашлянул в кулак, потом выдавил из себя:

– В последнем бою ты должен лечь!

– Что? Договорной бой? – великан схватил своего менеджера за грудки, приподнял так, что ноги «великого организатора» болтались над полом.

– За очень большие деньги, – прохрипел задыхающийся Вадим. – За очень…

– Отпусти его! Отпусти! – Корский повис на руке Ильи. – Он дело говорит. Лишние деньги нам не помешают.

– Ладно, я подумаю, – урсианин опустил на пол перепуганного менеджера и вышел из раздевалки.

И он подумал. Подумал и согласился на предложение Вадима.

Последний бой Ильи Доброславовича Славнопобедского состоялся в Екатеринбурге, во Дворце игровых видов спорта. Народу было, как никогда, много. Все трибуны были до отказа забиты теми, кто жаждал увидеть, как Илья Курганец наваляет трендюлей Андрею Лавашову по кличке Бобер. Только не многие знали, что Курганец ляжет на лопатки и больше выступать не будет.

Урсианин, как всегда, был спокоен и сосредоточен. А вот Иван почему-то нервничал, словно с Бобром будет драться он, а не хорошо натренированный гигант.

Виляя задом, по клетке прошла ринг-гёрл, неся над головой табличку с цифрой «1», перевернутую вверх тормашками.

«Плохая примета», – подумал тогда Корский. Такого ещё никогда не было, чтобы с самого начала что-то пошло не по плану. Послышался звук гонга, после которого у Корского внутри что-то оторвалось и упало.

Предчувствие чего-то плохого леденило душу, но начало боя было весьма неплохим: спортсмены сошлись, после небольшой разведки боем Славнопобедский, как и обещал, дал Андрею Лавашову себя несколько раз ударить, а вот дальше произошло то, что было явно не по сценарию: Курганец, вместо того, чтобы лечь, начал избивать его.

Казалось, что робкие и слабые удары, пропущенные от Бобра, лишили Илью памяти. Он всё забыл и, похоже, ложиться на канвас не торопился. Прошёл первый раунд, начался второй. Но урсианин и сам не ложился, и Андрею Лавашову не давал упасть, периодически остужая интенсивность атак, словно играя с ним, как кошка с мышкой. Быть может, он просто хотел насладиться каждым мгновением боя, последнего боя, когда он всё ещё звезда смешанных единоборств, а не инвалид, прикованный к деревянному креслу-каталке.

Неважно, чем хотел насладиться великан, Ивану с Вадимом было от этого не легче.

Не легче было и Бобру: тот еле стоял на ногах, кровь, льющаяся из рассеченного лба, заливала глаза, превратив Андрея Лавашова из претендента на пояс чемпиона в слепого котенка.

– Твою мать, – глядя на урсианина, вслух сказал Корский.

Стоящий рядом Вадим, покачав головой, произнес:

– Мне пиз…ц!

И тут загнанный в угол Бобер вслепую выкинул вперед руку. Да, это был жест отчаяния, слабая попытка загнанного в западню зверя спастись.