Когда отец оставил этот мир, Альвейн покинул общину пиктов и ушел в окрестные леса на поиски новых смыслов, а Ниррен наконец-то могла управлять своей жизнью, как ей заблагорассудится. Несколько лет ушло у Ниррен на постижение темного искусства Ардена, но все впустую: как ни пыталась девушка развить свой дар, больших успехов она не достигла. Днями и ночами она билась над заклятьями, вычерчивала в лесу огамические круги и до крови на пальцах выводила руническое письмо в земле, пока ту не укрывал первый снег. Но до Пустоты ей было не дозваться. Врата так и не открылись ей, недра Бездны так и не вернули возлюбленного.

Назло почившему Нандиру, Ниррен вышла замуж за простого ремесленника и родила ему троих здоровых детей, ни к одному из которых не сумела искренне прикипеть. Она оставила их в полной уверенности, что их отец сумеет обеспечить отпрыскам достойную жизнь. Лишь одно она оставила троим сыновьям: небольшой ларец, где хранился маленький цветочек льна, как ветхий призрак уничтоженной любви. Уходя в глухой ночи, пока все мирно дремали на своих лежанках, она надеялась, что дети сохранят ее прощальный дар и пронесут сквозь года.

Миновала страшная ночь ее морских скитаний. Буйствующие воды успокоились и вынесли ее судно к заветным берегам чужих и, казалось, совсем безлюдных земель. Пошатываясь, Ниррен спрыгнула с лодки и, ощутив острый позыв к тошноте, согнулась в коленях. Прочистив желудок после качки на волнах, она почувствовала облегчение.

Только теперь она могла окинуть не двоящимся взором берег: песок был черен, как зола, и напоминал, скорее, пепел. Лодку Ниррен привязывать не стала: та все равно ей больше не понадобится. Широким шагом она пересекла береговую линию и вскарабкалась на рыжий холм.

Долго Ниррен бродила по незнакомым равнинам, долго надеялась отыскать хоть что-то, несущее в себе жизнь. Но здешние земли напоминали пустошь: ни деревца, ни зверя не попалось ее взгляду. Чудное место казалось безжизненным, омертвелым. Идеальным, чтобы оставить свои кости обдуваться ледяными ветрами.

Солнце успело сойти с зенита и снова скрылось за молочными облаками, когда Ниррен набрела на скалистые холмы, среди которых притаилась неприметная пещера. Влекомая ее таинственным зовом, девушка взбиралась по скользким камням ближе, миновала небольшой водопад и замерла у ее черной пасти. Она наклонилась к мерзлой земле у входа и коснулась ее. Вдыхая жизнь в мертвую неплодородную почву, она оставляла прощальный подарок для потомков; как знать, возможно, однажды на ее костях возникнет другая, лучшая жизнь. Под ее пальцами проклюнулся зеленый стебелек льна — крохотный цветок распустил лазурные лепестки, приветствуя новые земли. Лен всегда был частью их прошлого, пускай же он и венчает ее могилу. Ниррен провела ладонью по камням, и тут же, по ее велению меж ними втиснулись цветы. Лен разросся голубым ковром под ее ногами и дрожал на порывистом ветру.

Мысленно Ниррен попрощалась с внешним миром и вошла в пасть пещеры, заранее зная, что та сомкнет свои челюсти, навсегда заключив ее в темном чреве.

Ее обступила чернота и могильный холод. В одной ладони вспыхнул едва теплящийся огонек и осветил сырые каменные своды пещерного тоннеля. Свободной ладонью Ниррен прикоснулась к каменным стенам: пальцы ее пронзило изморозью, от которой заныли зубы. Вынув из-за пояса кинжал, она обхватила рукоятку поудобнее и принялась процарапывать в пещерной глотке страшные письмена — сильное проклятье на искусно изобретенных ею рунах. Никто еще не ведает языка, имя которому она не успела дать, но коснувшись злых рун[1] непременно будет сломлен и покинет это холодное и печальное место, что станет ее последним пристанищем. Пальцами она потрогала выщербины в камне и, нашептывая, вложила в них глубокую печаль. Ни один слабый духом не пройдет дальше этого темного коридора, не выдержит боли, высеченной на века.

Покончив со зловещим предупреждением, Ниррен двинулась по узкому проходу, углубляясь в нутро пещеры. Камень вскоре сменился льдом, обдавая ее потусторонним холодком. Ей все чудилось, что чьи-то руки тянутся из недр тьмы и обвивают ее лодыжки, но то была лишь вода, все больше заполняющая пространство. Чем дальше шагала Ниррен, тем глубже утопали ее ноги.

Еще немного и впереди забрезжил свет. Глазам, успевшим привыкнуть к темноте, открылось округлое нутро пещеры, пронзенное узким лучом света сквозь отверстие в потолочном своде. А внизу поблескивала недвижимая гладь озера, сокрытого от всего мира. Магическое место, совершеннее которого не придумать, не вообразить. Место, где Ниррен могла найти идеальную смерть и навсегда прекратить эту боль, занозой засевшей в сердце.

Бесшумно рассекая воду, она медленно пробиралась к центру озера. Волны упрямо притормаживали ее, словно упрашивая одуматься и не приводить страшный замысел в действие. Но Ниррен была упрямее немых волн и двигалась навстречу неизбежному концу. Пока еще под ногами чувствовалась каменная твердь, но тут нога, занесенная под толщей воды над дном, не сумела найти опору. Ниррен остановилась.

Она опустила голову: в отражении воды на нее смотрели грустные, пустые глаза, утратившие былой блеск, а рот искривлялся, подернутый движением колец по воде. Отражение будто насмехалось над ней, корчилось в ужасающей мине, напоминая, что она сделала. Ниррен не выдержала и шлепнула ладонью по зеркальной глади озера, а затем еще, и еще, истошно крича... Она вопила, сотрясая стены пещеры, выла, кромсая воду лезвием кинжала, принесенного с собой, как если бы кромсала самое себя на лоскуты. Ненависть сочилась из нее, а чувство невосполнимой потери захватило изнутри с новой силой. Когда она прекратила, и вода перестала колыхаться, Ниррен вновь увидела лишь свое отражение. А ведь их могло быть двое...

Думать об Ардене было больно, но о своем предательстве — невыносимо. Как могла она терпеть себя все эти годы, пролетевшие как миг, не прожитые, серые? Как позволила себе жить с чувством, что руки ее по локоть в крови любимого? Она могла спасти его, но вместо этого обрекла на жестокую муку, которую трудно вообразить.

Жив ли Арден, страдает ли? Быть может, он сумел обрести покой в той бесконечной Пустоте, но как узнать наверняка?.. Бесчисленное количество раз пыталась она связаться с его духом, отыскать его в любом из существующих миров. Но молчали руны, молчали Боги. Никто не сумел дать ей ответа о его судьбе. Ей никогда не узнать правды, не умерить чувства вины, денно и нощно вгрызающегося ей в сердце.