— Понятно, — значит Калеб сейчас с Эйзекином. Надеюсь они не пытаются друг друга убить?

— Ой, кстати леди Далия, — Эмма что-то вспоминает и залазит в карман своего передника. Достав что-то она протягивает мне. В ее руки лежит точно такая же роза, какую ночью нашел Калеб. — Она была прикреплена к двери. Когда я пришла утром, забрала ее, чтобы отдать вам. Очень красивая.

Я с опаской смотрю на цветок.

— Эмма ты не знаешь, кто мог его оставить?

— Хм, — она задумчиво смотрит на цветок. — Не знаю, но раньше вы тоже получали такие розы. Вы забыли?

— Получала? — эхом переспрашиваю. Значит это не впервые. Что за чертовщина тут творится? — Да наверное забыла. Выброси эту розу, мне она не нужна.

Не хочу брать ее. Почему-то из-за нее у меня плохое предчувствие.

— Хорошо, — Эмма убирает цветок, поправляет мне прическу и удовлетворенно кивает. — Красиво.

Я смотрю на себя в зеркало и соглашаюсь с ней. Эмме всегда идеально удается уложить мои волосы.

— Теперь пора, надо поскорее поговорить с Эйзекином и взять его на работу. Кстати отец дома?

— Он отлучился перед обедом, сказал вернется до вечера.

— Отлично, значит у меня будет время на беседу.

Мы спускаемся вниз, Эмма провожает меня в голубую гостиную и открывает дверь. Я вхожу с легкой улыбкой и приветствую Эйзекина.

Юноша приоделся для визита ко мне, я с удовольствием отмечаю, что в рыцарской форме он выглядит еще симпатичнее.

— Сэр Эйзекин, вы пришли. Прошу прощения, за задержку, — я подхожу к нему ближе и протягиваю руку. Он невозмутимо наклоняется и целует ее, поверх перчаток.

— Миледи, быть приглашенным к вам для меня честь, — в отличии от того, как он себя вел вечером, сейчас он просто образец джентльмена.

— Прошу вас садитесь, — я поворачиваюсь к Эмме. — Вели повару приготовить нам чай и закуски.

— Слушаюсь леди Далия, — она делает реверанс и уходит, закрыв за собой дверь.

Я сажусь на диван напротив Эйзекина.

— Как там Тарус и Хэйзел? — спрашиваю рыцаря. — Ты отвел Таруса к врачу? С ним все в порядке?

Эйзекин, до этого сохранявший полное спокойствие отчего-то краснеет и немного склонив голову сообщает:

— Они в порядке. Врач осмотрел Таруса и не нашел каких-либо нарушений.

— Я рада, — широко улыбаюсь Эйзекину. Мне и правда приятно знать, что мальчик не пострадал, ведь порой последствия бывают не самыми приятными.

— Тарус и Хэйзел просили поблагодарить вас за спасение, — Эйзекин встал и подойдя ближе, протянул мне какой-то сверток.

— Что это? — я беру его, снимаю оббертку и ахаю. В моих руках оказывается носовой платок с вышитыми на нем, красочными цветами. — Как красиво! Эти дети передали его мне? Он же наверное ужасно дорогой. Эта вышивка превосходная!

— Мать Хэйзел и Таруса вышивает платки и продает на площади Риммо, она узнав о том, как вы помогли ее сыну, передала вам платок в знак благодарности.

— На площади Риммо? — это место находится рядом с районом Пера, там конечно меньше бедняков, но и богатеев определенно нет. Неужели она продает там такие чудесные платки? — А как идет ее торговля?

— Не очень хорошо, — пожимает плечами Эйзекин. — Порой она не продает ни одного.

— Но эта вышивка изумительна… продавать их там…— я смотрю на платок и прикусываю губу в задумчивости. Один такой платочек может стоить больших денег если продавать их аристократам. Должна ли я стать меценатом и помочь продавать такую красоту?

— О чем задумалась принцесса? — раздается сбоку. Я вздрагиваю и поворачиваю голову. Калеб!

— Напугал меня! — сердито морщусь и возвращаюсь к разговору с Эйзекином. Кажется он не удивлен тому, что Калеб превратился из собаки в человека. Видимо много раз проделывал такое. — Все хотела спросить. А откуда вы знаете друг друга? Если это конечно не секрет.

Эйзекин хмурится.

— Он нашел меня в районе Пера и привел в школу рыцарей.

— Ого, значит Калеб тебя подтолкнул стать рыцарем, — я довольно киваю головой.

— Он сделал это насильно.

— Ты не хотел? — я немного удивлена.

— Этот мальчишка упирался и не хотел покидать свой старый сарай, — пожав плечами вместо Эйзекина отвечает Калеб, — поэтому мне пришлось напоить его и притащить в казармы, а оттуда невозможно выбраться пока не пройдешь первый курс рыцаря. Я сделал это, чтобы этот глупец не помер с голоду!

— Не ври! — Эйзекин подскакивает со своего места. — Ты хотел потом меня использовать. Подсунуть этой виконтессе…

На лице рыцаря мелькает отвращение.