— Они что, сухорукие, что не могли со стариками справиться! — возмущались бандиты, в спешном порядке мобилизованные на помощь своим неудачливым коллегам. — Два бугая с пистолетами просят защиты от выживших из ума пенсионеров! Когда это было?

— Да ладно ты, сейчас по-быстрому управимся и домой.

— Тебе хорошо говорить, а я сегодня часа не спал. А вечером снова на крышу! На хрена мне это надо, за других их работу делать.

«Рафик», мягко покачиваясь, несся по узкой дороге. С минуты на минуту должна была показаться заглохшая машина. Но так и не показалась.

«Рафик» заметил Анатолий и, отсчитав нужное количество секунд, дернул за шнур. В двадцати метрах от него предохранительная чека выскочила из своего гнезда, боек ударил в капсюль. В течение нескольких секунд ничего не произошло. В течение нескольких секунд горел запал. Потом раздался взрыв. Даже не очень громкий, потому что основная сила и основной звук ушли под корни и в землю.

Дерево вздрогнуло, качнулось и, медленно наклоняясь и все увеличивая скорость, стало падать. Дерево обрушилось поперек дороги перед самым бампером резко затормозившего «рафика».

Несколько секунд машина была неподвижна. Видно, водитель никак не мог прийти в себя. Но потом мотор взвыл, и «рафию» стал разворачиваться, тыкаясь то задом, то носом в близкие кюветы. Когда он почти выправился, когда путь назад был свободен, раздался еще один глухой взрыв и еще одно дерево, оседая, устремилось вершиной к дороге.

Путь был заблокирован с двух сторон. Ни вперед. Ни назад. Именно так разведчики во времена своей молодости останавливали вражеские колонны или отсекали часть ее.

«Рафию» замер в ловушке. Не было слышно даже шума мотора. Прошла секунда, другая, третья. Пауза затягивалась. Немцы, надо отдать им должное, действовали пошустрей. Либо сразу и без раздумья врубались в завал, пытаясь пусть даже ценой разбитой машины перескочить его с ходу или сдвинуть в какую-либо сторону. Либо разом выскакивали в двери и выбитые окна, забрасывая обочины гранатами. Многие погибали, но кто-то прорывался.

Немцы были вояки. Эти — просто бандиты. Эти не хотели рисковать шкурами и не хотели портить машину. У них не было фронтового опыта. Они не привыкли быть в роли загнанной в ловушку дичи, они всегда играли роль волков. Которых было больше, и которые были лучше вооружены, и жертвы которых всегда были заведомо слабее. Отсутствие отрицательного опыта сослужило плохую службу бандитам.

Они ждали, уступая невидимому врагу инициативу.

Наконец дверца открылась. Осторожно оглядываясь, высунулась одна голова и рука с зажатым в ней пистолетом.

Тихо.

Человек встал на асфальт. Потом лег. Заполз под днище машины. Полежал. Потом что-то сказал.

Вслед за ним из салона выполз еще один боевик. И еще один. Один подполз к завалу. Потом вернулся обратно к машине.

Тихо. Ни выстрела. Ни шороха. Только птички поют.

Один бандит вылез из-под машины, другой. Немец не вылез бы никогда. Немец лежал бы до ночи. Пусть даже по уши в грязи.

Наконец появился водитель и сидевший с ним рядом боевик. Кажется, старший. Машина осталась пустой.

Анатолий прижался щекой к ложе пулемета. То же самое, был он уверен, сделал и Семен по ту сторону дороги.

Осталось лишь дождаться еще одного бандита, замешкавшегося под машиной.

Анатолий понимал, что действует не по правилам, что стрелять надо было сразу. Но эти тоже действовали против правил. Они вставали, ходили, ничего не опасаясь. Наверное, они решили, что деревья повалил ветер. Оба, одновременно и одинаково, но с двух сторон. Или подумали, что это кто-то балуется. Или ничего не подумали. Просто не хотели подумать. Просто отвыкли тем местом, которое думает, трудиться.

Они не были готовы к войне и представить не могли, что на их территории может случиться что-то более серьезное, чем скоротечная мафиозная перестрелка. Раз она не возникла до сих пор, значит, ее не будет вовсе и все это происшествие исчерпывается этими двумя рухнувшими деревьями.

Их нужно было убить раньше. Но удобнее было теперь. Выковыривать их по одному из-под машины было долго и рискованно.

Теперь осталось дождаться только одного.

Но не пришлось. Из-за кустов, мыча и жестикулируя связанными руками, вывалился заточенный в багажнике иномарки пленник. Черт его знает, как он выбрался. Но выбрался. И даже дошел до дороги.

Бандиты вскинулись и тут же захохотали, наблюдая его прыжки и ужимки. Они хохотали, еще не видя деталей. Не видя связанных рук и торчащего изо рта кляпа. Они еще ничего не понимали.

Когда они увидели кляп, увидели ремни, перетягивающие запястья, когда здраво оценили обстановку — было уже поздно.

— Шухер! Братва! — крикнул один.

И тут же от кустов дробно, бесконечной очередью застучал «Дегтярев». И чуть ниже тоном, с другой стороны — «ППШ». Деваться бандитам было некуда. Они попали под перекрестный огонь и падали под пулями, летящими с двух сторон. Если кто-то пытался укрыться за машиной с одной стороны — его доставал пулемет, если перебегал на другую — автомат. Итог был один — пуля в грудь или голову. Побоище длилось секунды.