– Это связано со внемлющим? – практически прошептал Макаров.

– Нет, Андрей, – песня словно ускорялась, – хотя я и раньше говорила тебе, что не стоит брать внемлющего на борт «Энкратуриуса», в этот раз его сущность здесь ни при чём. Всё дело в каком-то странном тумане, который застилает мои мысли, когда я думаю о Вэнсе. Я волнуюсь за тебя, Андрей, и хочу предупредить: будь осторожен. Логика неясна. Будущее во мраке.

Наступило гробовое молчание, которое никто не решался прерывать.

– Так как же мне поступить? – Он говорил настолько тихо, что даже не слышал самого себя. – Брать его на борт или не брать? Я о Каспере…

– К сожалению, коэффициент логики в данном случае слишком сложно вычислить, и мне может понадобиться не один день на решение этой проблемы. Будет уже слишком поздно. Как раз в данном случае, Андрей, лучше применить ваш подход, нежели мой. Это вся звуковая информация, которую я могу вам передать.

Такого капитан никак не ожидал: за всё время работы с Переменной она ещё ни разу не давала ему неоднозначного ответа. Она медленно развернулась (русская буква «Я» превратилась в английскую «R») и медленно поплыла к выходу из капитанских покоев.

– Постой-постой, – Андрей устроил локти на коленях, – почему буква «Я»?

– Как я уже сказала, это вся звуковая информация, которую я могу вам передать.

И с этими словами Переменная растворилась в воздухе.

Капитан Макаров потупил взор и трясущимися руками сдёрнул с головы фуражку, обнажив копну тёмных волос, прореженную сединой. И правда, он поседел очень рано, ещё в двадцать пять лет, чему способствовал как образ жизни, так и его вечное душевное состояние: словно мерные весы, которые находятся внутри каждого человеческого создания, никак не могли прийти в равновесие. Он медленно повернулся к голоэкрану, щёлкнул переключателем, оглядел только что возникшее на экране лицо младшего навигатора Артера, у которого наглым образом бегали глаза, и чётко проговорил:

– По готовности занять орбиту вокруг планеты.

Древний и благородный корабль, который большинство разумных созданий давно бы уже разобрало на запчасти и продало на чёрном рынке, еле заметно качнулся и подобно птице, внезапно лишившейся крыльев, ринулся к Куахти. И только гордое название «Энкратуриус» успело блеснуть в свете жестокого солнца планетарной системы под кодовым номером 042.

Вишну не могла не дивиться местным аборигенам, которые сходили с ума от любых текстов или записей: щаканаги по каким-то неизвестным причинам не умели писать в стандартном понимании этого слова – видимо, сказывались недоразвитые двигательные функции – а потому обожествляли любой текст, который только попадался им в лапы (или, точнее сказать, – отростки). В этом смысле первый контакт с людьми явился для них чем-то вроде откровения – навязчивая идея человека записывать на бумагу и в Простор всё и вся показалась щаканагам божественным промыслом, и некоторое время они даже относились к людям как к неким полубогам. Пришлось проводить воспитательную работу и объяснять им, что да как, но даже после этого они продолжали трепетно относиться к любому гостю-гуманоиду, который хоть иногда забредал к ним на планету, – мало ли что он записать захочет. Однако Вишну сейчас интересовало совсем другое – как они отнесутся к человеку, который хочет не одарить их новым письменным реликтом, а выкрасть у них уже имеющийся?

Её наниматель, чьего имени она пока не знала, утверждал, что десять раз подавал запрос на определённый документ в Верховную библиотеку Щаклака, но все десять раз получал вежливый отказ. Однако документ этот был нужен ему позарез, а потому он и решил прибегнуть к помощи такой, как она, – прирождённой воровки. Вишну родилась на далёкой кеметской колонии, которую, как утверждают местные учебники истории, основали ещё во времена Расцвета, до Забвения, под скромным названием Вавилон. На ранних этапах колониального развития планировалось, что на ней будут собирать лучи местного квазара, которые содержали бешеное количество витамина T, ответственного за развитие телепатических способностей человека, но что-то пошло не так, и колонист за колонистом начал покидать Вавилон в поисках лучшей жизни… В итоге Та-Кемет (тогда ещё Земля) решил использовать её родной дом как своеобразную колонию для мелких преступников – воров, мародёров, вымогателей… Прошли столетия, связи с Та-Кеметом разрушились из-за всем известных событий, бывшие заключённые превратились в аборигенов, подстроившись психически и физически под тяжелые условия жизни на Вавилоне (сложный газовый состав планеты привёл к тому, что её жители достигали максимального роста метр тридцать, а весили не больше двадцати пяти килограммов), и ввели в обиход культуру воровства. На нём были построены все экономически-планетарные отношения: хочешь есть? Своруй. Хочешь новые тапочки? Тоже своруй! Только не обижайся, если кто-то что-то сворует у тебя. А когда к ним снова нагрянул Та-Кемет и взял их под своё заботливое крыло, мастерство и навыки вавилонских воров оказались на вес золота. Посему, когда она запросила со своего нынешнего нанимателя баснословную сумму денег, он без сомнений согласился: он знал, что так или иначе она выполнит свою работу.

Тонкая и хрупкая, она зигзагами перемещалась по переполненному рынку Щакары – центрального города Содружества Щаканаги, которое занимало целый континент на планете. Аборигены ей ни разу не встретились, они обычно избегали подобных мест, презирая торговлю и рыночные отношения, – в этом плане Вишну была с ними согласна. Зато здесь проводили время другие расы, которые по тем или иным причинам вынужденно осели на этой маленькой и технологически отсталой планетке. Вишну не разбиралась в подвидах инопланетян, но она не могла не дивиться всевозможным конечностям, щупальцам, антеннам, роговицам, лапкам, хитиновым наростам и кожистым мешкам, кои украшали несчётное количество галактических рас. Один поворот, лёгкое движение руки, и она уже держала в руках съедобный фрукт, ранее принадлежавший живой деревянной оглобле с грустными глазками и жутким количеством насекомых, переползающих из одной дырки его «тела» в другую. Ещё одно осторожное движение, и она избежала столкновения с гуманоидоподобным панцирным существом, которое держало в руке стеклянное лезвие, – искало себе обед ни больше ни меньше! Плавный прыжок, и она поняла, что чуть не раздавила миниатюрную семью гусеничек, каждый член которой издавал противные щёлкающие звуки. Но больше всего ей понравился хозяин прилавка с электротрансформаторами (вместе с этим он почему-то торговал закусками из местного эквивалента баклажана), – по внешнему виду практически мифическое существо: его украшали пять пар когтистых лап, нечётное количество рук, пальцы которых венчались длинными шипами, изукрашенными в разные цвета, и огромные перистые крылья, светящиеся так, что Вишну невольно пришлось зажмурить глаза. Она с трудом представляла атмосферу планеты, где такое экстравагантное существо могло не то чтобы комфортно жить, но даже появиться. Жалко лишь, что она не смогла увидеть его «лица» (если, конечно, у него есть лицо…), – его скрывало диковинное подобие респиратора.

Вишну не разглядывала всех и каждого, всё-таки время поджимало, а её местный контакт, как ей говорили, не любил подолгу ждать. Встретиться с ним надо сегодня, так как уже послезавтра у Щаканаги начинался Всемирный день поклонения Букве, а это означало, что пробиться к нужному документу у неё не будет никаких шансов. Ей нужно дойти до самой окраины рынка, там, где он граничил с местными выгребными ямами, – воистину, не самое лучшее место для встречи. Она пробегала местный бордель, когда услышала гнусавый человеческий голос:

– Эй, креветочка! – Она обернулась лишь из интереса и увидела, что на неё глядит, поблёскивая окулярами, высокий мужчина с улыбкой из золотых зубов и такими маньеризмами, что ей захотелось всадить клинок прямо ему в сердце. – Неплохо заплачу за тебя! Поди-ка прямо сюда! – И он указал на свою промежность, при этом гадко посмеиваясь и дыша как вол.

Вишну проигнорировала его и двинулась дальше, продираясь сквозь очередную порцию рецепторов и разросшихся инопланетных волос, и её нагнали лишь его гнусные ругательства, от которых покраснели бы даже самые отвязные друзья из её родного мира. Она уже не раз замечала, что чем дальше планета от Центрального штаба ВМО, тем больший на ней царит беспредел, что, может, и звучит логично, но иногда начинался такой разгул преступности, что страшно становилось. Она и сама воровка, что в глазах ВМО тоже не приветствовалось, но по сравнению с этим ублюдком Вишну чувствовала себя святой: он определённо был детским сутенёром, предлагавшим развлечения для тех, кому нужны девочки до двенадцати лет. Она же его заинтересовала своими комплекцией и ростом: если сравнивать её со стандартной кеметской внешностью, то комплекцией она как раз тянула на девочку лет двенадцати, но только с развитыми половыми признаками. Ладно, сейчас лучше забыть об этом уроде, нужно сосредоточиться на текущем задании. Тем более что она и так уже задерживается – рандеву с заказчиком состоится через четыре дня, и Вишну очень сомневалась, что успеет добраться до Та-Кемета за этот срок.