Шрифт:
Дипак Чопра
Глава 3
– Ох, голубушки мои… да что ж такое… Что ж за напасть… Ох, ох…
Незнакомый голос зазвучал в моей голове какими-то дребезжащими нотками, и я поморщилась. Ломило затылок, почему-то болела шея, а еще ныли ребра. Что случилось?
– Таня… - позвала я хриплым голосом, чувствуя странную сухость во рту. – Таня…
– Милая моя! – незнакомый голос прозвучал совсем рядом с ухом. – Пришли в себя! Хорошо-то как! Открывайте глазоньки!
Я осторожно приоткрыла веки, чтобы посмотреть, кто это. Может, я в больнице?
Надо мной нависло лицо пожилой женщины, которую я видела впервые. На ее голове был странный головной убор с рюшами, завязанный под подбородком лентами, а на плечах лежала темная шаль.
– Вы кто? – прошептала я, щурясь от яркого света, льющегося из окна. – Где я?
– Да что ж вы, нянечку свою не помните? – запричитала старушка, качая головой. – Ой, беда! Беда, какая! Пошлю-ка я за Иваном Тимофеевичем!
Нянечку? Что за чушь? Я попыталась вспомнить, что произошло со мной до появления этой странной незнакомки, и сразу же перед моими глазами промелькнули ступеньки, ведущие в погреб, подмигивающие из темноты стеклянные бока банок… Я упала! Упала и ударилась головой!
– Воды… - попросила я пересохшими губами, не в силах избавиться от странного ощущения – мне было страшно так, как никогда в жизни.
– Сейчас, моя милая! Сейчас нянечка тебе подаст!
Я услышала, как льется вода, и вскоре к моему рту поднесли кружку с прохладной жидкостью. Жадно прильнув к гладкому фарфоровому краю, я в несколько глотков выпила воду, а потом огляделась. Что за странный интерьер?
Комната, в которой я находилась, выглядела довольно необычно. Я догадалась, что это спальня, ибо лежала в кровати с балдахином, некогда выглядевшим очень даже шикарно. Сейчас он заметно поистрепался, но все равно привлекал внимание своей отделкой. В ней использовался красный штоф и атлас по цвету чуть темнее. В дополнение к этому великолепию балдахин был украшен золотыми галунами, кистями и бахромой.
Не менее богато оказались украшены оконные и дверные проемы. Окна так вообще были задрапированы как минимум тремя парами занавесей. Опять красный штоф с аккуратно зашитыми дырами и бархат, на котором виднелись проплешины.
В обстановку спальни, помимо кровати, на которой я лежала, входили кресла разных форм, несколько мутных зеркал, ширма с облезлой вышивкой и канапе на «кудрявых» ножках, когда-то покрытых позолотой. Еще в комнате стояли небольшой рабочий стол и круглый столик, за которым, наверное, удобно по утрам пить кофе или чай.
Что это такое? Я даже примерно не могла предположить, что это за место, и как меня сюда занесло прямиком из погреба.
– Глашка! – громко крикнула старушка, отчего я, поморщившись, вздрогнула. – Глашка, зараза!
Дверь отворилась и в комнату вбежала румяная девушка лет шестнадцати. У нее было круглое лицо, покрытое веснушками, светлые, как лен, волосы, а еще на ней дурно сидел старинный сарафан. Его как-то странно перекосило в сторону, и девушка постоянно одергивала его.
– Я ведь тебе сказала починить лямку! – прикрикнула на нее старушка. – Неряха ты, Глашка!
– А я чего, я ж и ничего… - девушка шмыгнула носом. – Неряха и есть. А что там, барышнечка наша очухалась?
– Ох, ты ж Господи! Не ляпай! Не ляпай! Сколько говорить можно! – принялась возмущаться женщина. – Как там Софья Алексеевна? Пришла в себя, голубка?
– Не-ет… лежит, тихая вся, как покойница, - вздохнула эта странная Глашка. – Смотрю на нее, аж страх берет! Ну, дюже она на сестрицу свою похожа, на убиенную!
– Уйди отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели! – прошипела старушка, но как только девушка схватилась за дверную ручку, окликнула ее: - А ну стой, зараза! Заговорила меня, трещотка! Скажи Спиридону, чтобы за доктором ехал!
– Ага, ага… - закивала Глашка и помчалась прочь.
Старушка подошла ко мне, забрала кружку, а потом погладила по голове. Ее рука была мягкой и теплой, будто ладошка мамы, отчего у меня на глаза навернулись слезы.
– Ну чего, чего вы? Душенька моя…
– Что со мной случилось? – прошептала я, решив, что не стану истерить, а просто попробую разобраться в происходящем. – Почему все болит?
Голова действительно напоминала спелый арбуз, готовый треснуть в любой момент.
– Так балконы обвалились, а вы с сестрицей на них стояли, - сказала старушка, не переставая гладить меня. – Ох, и натерпелись мы страху все! Думали уж все, потеряли кровинушек наших!
Какие это балконы обвалились? Я прекрасно помнила, что упала в погреб! Да и сестриц у меня никогда не было!