Середа наклонился к самой стене, чуть ли не обнюхивая влажный, покрытый крупными каплями камень. Юрка-Кащей подсвечивал ему фонариком — своим, карманным, в виде плоской жестяной коробочки с треугольной петелькой на задней стенке и выдавленной на жестяной крышке надписью «50 лет Октября». Марк уже не раз подкатывался к юрке с предложением поменяться фонариками. Юрка пока думал — вернее делал вид, что думает, рассчитывая раскрутить падкого на сувениры американца на какой-нибудь довесок.

— Тут трещина, узкая. — сообщил Середа. — Если что-нибудь в неё загнать, то можно будет поставить ногу. Стержень какой-нибудь металлический…

— Ага, гвоздь. — не удержался я. — Жаль только, Пашка Козелков на Земле остался[4]. Кащей, пошарь на дне лодки, может, что-нибудь там найдётся?

Юрка, хмыкнув в ответ на мою шутку (подколки на эту тему давно стали в нашем дружном коллективе нормой жизни) склонился к пайолам[5] и принялся там что-то со стуком передвигать. А я запустил руку в карман и извлёк оттуда балисонг. Щёлкнул застёжкой, приводя нож в рабочее состояние, и нашарил пальцами трещину, о которой говорил Середа. То, что надо — достаточно глубокая, и, вместе с тем, узкая, чтобы лезвие вошло туда с натугой и до самого упора. В толщину оно имело около четырёх миллиметров по обушку, так что можно было рассчитывать, что сталь не обломится от такой пятидесяти с небольшим килограммов нагрузки — примерно так я оценивал собственный вес. Остальные были полегче — так что имеет смысл рискнуть.

Я загнал клинок в щель, отстранился. Вроде, должно сработать…

— Стив!

— А? — канзасец обернулся.

— Если поставишь ногу на эту штуку — сможешь ухватиться?

Он пошатал ручку — нож держался крепко.

— Йес, сэр!

— Тогда пробуй, а я тебя подстрахую. Только постарайся поменьше нагружать нож, а то всё же может не выдержать…

— О'кей, я пошёл.

Американец встал во весь рост на носовой банке (лодка при этом чувствительно качнулась), дотянулся до карниза, подтянулся на обеих руках. Потом поставил ногу на нож — я затаил дыхание, но кованая сталь клинка выдержала. Стивен замер секунды на три, потом выпрямился, выбросил вверх левую руку, нашарил вверху, в темноте зацепку — и рывком перебросил тело вправо, на полку.

— Бинго!

— Лови! — я швырнул ему Юркину коробочку. Американец ловко подхватил фонарь на лету. Жёлтое пятно света заплясало сначала на общем своде, потом тускло подсветило изнутри боковой грот.

— Тут много места! — сообщил Стивен. Сейчас он говорил по-английски. — И ещё лаз, низкий, куда-то влево, примерно в сторону пляжа. Может, там сквозной проход?

Я с досады чуть не шлёпнул себя ладонью по лбу. Конечно, я ведь бывал уже в этом маленьком гроте, только тогда в него от самого уровня воды вела дюралевая лесенка, прикреплённая к скалам дюбелями для удобства туристов. И лаз, о котором говорит сейчас Стивен, тоже видел…

— Нет там никакого прохода. — крикнул я в ответ. — Если проползти метров пять, уткнёшься в завал, и всё, приплыли. Дальше хода нет.

— А ты откуда знаешь? — спросил Середа. В голосе его угадывался намёк на подозрение. — Или ты уже побывал здесь, только нам не сказал.

…Так, пора выкручиваться…

— Простая логика. Если бы здесь был сквозной проход — о нём давно бы стало известно. И тогда его либо расчистили бы, чтобы водить пионеров на экскурсии в грот без всяких лодок, либо, наоборот, забетонировали бы наглухо — чтобы те же самые пионеры не лазали, куда не велено.

Середа подумал и согласно кивнул.

— А можно я тоже туда?..

— И ты, и остальные тоже, если захотят. Стивен! — позвал я. Над карнизом нарисовалась довольная физиономия.

— Сейчас Витька полезет, примешь его? За ним Каще… Юрка, потом Марк, а я их подстрахую в лодке.

— Я не полезу. — отозвался юный житель Большого Яблока. Он, в отличие от своего земляка, говорил по-русски. — Запястье ушиб, когда лодку спускали на воду, боюсь, не смогу подтянуться.

— Я могу подсадить.

Он упрямо помотал головой.

— Не стоит, навернусь ещё в воду…

— Ладно, дело твоё. — я не стал спорить: Не хочет — ему виднее, в конце концов… — Стив, когда примешь Юрку — спускайся сюда, подстрахуешь меня. А Середа сверху подхватит…

— О'кей! — донеслось сверху. — Начали?

— Начали. Витька, готов? На раз-два-три…

Первым наверх забрался Середа, потом Юрка-Кащей. Вслед за ним Стив бесшумно соскользнул в лодку — ему даже не понадобилась моя помощь! — и совсем, было, собрался подставить мне сцепленные ладони, чтобы я, поставив на них ногу, потом подтянуться на карнизе, как из темноты послышался плеск. Мы замерли — звук повторился. Ошибки быть не могло: от входа в грот кто-то плыл в нашу сторону — без всякой лодки, вплавь, и плеск, которой он при этом производил, гулко отражались под высокими каменными сводами.

— Монахов, ты ж пионер-инструктор, старший в этой гоп-компании! Как допустил? Должен был объяснить, воспрепятствовать…

Я сардонически ухмыльнулся, и Дима умолк. Слова эти были пустыми, и вожатый произнёс их, потому что должен был. Он это знал и, что ещё важнее, понимал, что и я знаю.

Мы сидели на корме лодки, и вода с нашего вожатого лилась ручьями. Марк и Стивен жались на носу и опасливо поглядывали на нас.

— Вас тут трое? — Дима выжал футболку майку и принялся её натягивать. — Вроде, Макарыч говорил о четверых. Только не ври, Монахов, всё равно же всё выяснится!