состоит в том, что он обрекает нас на неразрешимый выбор

между кодами" (там же, с. 461). Следовательно, "первый прин

цип" сближает классический текст По с авангардным.

Второй принцип -- "принцип необратимости" ему противо

действует: "в классическом, удобочитаемом рассказе (таков

рассказ По) имеются два кода, которые поддерживают вектор

ную направленность структурации: это акциональный код

(основанный на логико-темпоральной упорядоченности) и код

Загадки (вопрос венчается ответом); так создается необрати

мость рассказа" (там же, с. 460). Из этой характеристики не

модернистской классики Барт делает весьма примечательный

вывод о современной литературе: "Как легко заметить, именно

на этот принцип покушается сегодняшняя литературная практи

ка: авангард (если воспользоваться для удобства привычным

термином) пытается сделать текст частично обратимым, изгнать

из текста логико-темпоральную основу, он направляет свой удар

на эмпирию (логика поведения, акциональный код) и на исти

ну (код загадок)" (там же).

Все эти рассуждения приводят Барта к главному тезису

статьи -- к тезису о принципиальной неразрешимости выбора,

перед которой оказывается читатель: "Неразрешимость -- это

не слабость, а структурное условие повествования: высказыва

ние не может быть детерминировано одним голосом, одним

смыслом -- в высказывании присутствуют многие коды,

многие голоса, и ни одному из них не отдано предпочтение.

Письмо и заключается в этой утрате исходной точки, утрате

первотолчка, побудительной причины, взамен всего этого рож

дается некий объем индетерминаций или сверхдетерминаций:

этот объем и есть означивание. Письмо появляется именно в

тот момент, когда прекращается речь, то есть в ту секунду,

начиная с которой мы уже не можем определить, кто говорит,

а можем лишь констатировать: тут нечто говорится" (там

же, с. 461)

Собственно, этот последний абзац статьи содержит заро

дыш всей позднейшей деконструктивистской критики. Здесь

дана чисто литературоведческая конкретизация принципа нераз

решимости Дерриды, в текстовом его проявлении понятого как

разновекторность, разнонаправленность "силовых притяжении

кодовых полей". Утверждение Барта, что письмо появляется

лишь в тот момент, когда приобретает анонимность, когда ста

новится несущественным или невозможным определить, "кто

говорит", а на первое место выходит интертекстуальный прин

цип, также переводит в литературоведческую плоскость фило

софские рассуждения Дерри

ды об утрате "первотолчка",

первоначала как условия

письма, т. е. литературы.

"СТРУКТУРА/ТЕКСТ"

Харари считает, что по

нятие текста у Барта, как и у

Дерриды, стало той сферой, где "произошла бартовская крити

ческая мутация. Эта мутация представляет собой переход от

понятия произведения как структуры, функционирование кото

рой объясняется, к теории текста как производительности языка

и порождения смысла" (368, с. 38). С точки зрения Харари,

критика структурного анализа Бартом была в первую очередь

направлена против понятия "cloture" -- замкнутости, закрытости

текста, т. е. оформленной законченности высказывания. В рабо

те 1971 г. "Переменить сам объект" (75) Барт, согласно Хара

ри, открыто изменил и переориентировал цель своей критики: он

усомнился в существовании модели, по правилам которой поро

ждается смысл, т. е. поставил под сомнение саму структуру

знака. Теперь "должна быть подорвана сама идея знака: вопрос

теперь стоит не об обнаружении латентного смысла, характери

стики или повествования, но о расщеплении самой репрезента

ции смысла; не об изменении или очищении символов, а о вызо

ве самому символическому" (имеется в виду символический

порядок Лакана -- И. И. ) (там же, с. 614-615).

169

ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ

По мнению Харари, Барт и Деррида были первыми, кто