его пафосом является "тотальный теоретический нигилизм" и

лишь в сфере критики лежат главные его достижения. И именно

в "воспитании" недоверия к всяким системам, "великим истинам

и теориям" как и "тотализирующим дискурсам" (позиция, пре

92 ГЛАВА I Пределы господства культурного бессознательного над субъектом

вратившаяся потом у Ж.-Ф. Лиотара в основной принцип по

стмодернизма) заключается главный фактор воздействия идей

Фуко. Здесь нельзя не согласиться с тем же Сарупом, когда он

говорит, что "в основном под воздействием фукольдианского

дискурса многие интеллектуалы ощутили, что уже больше не

могут пользоваться общими понятиями: они стали табу. Невоз

можно боротъся с системой в целом, поскольку фактически нет

"системы как целого". Нет также и никакой центральной вла

сти, власть повсюду. Единственно приемлемыми формами поли

тической деятельности теперь признаются формы локального

диффузного, стратегического характера. Самое большое заблуж

дение -- верить, что подобные локальные проекты можно све

сти в единое целое" (350, с. 106).

Пределы господства культурного бессознательного над субъектом

Таким образом, соглашаясь с Альтюссером, что субъект

является "носителем" определенной идеологической позиции,

предписываемой ему обществом, Фуко в последний период

своей деятельности считает,

что субъект тем не менее не

может быть сведен лишь

только к этой позиции: "Мы

можем сказать, что все виды

подчинения являются произ

водными феноменами, что

они являются следствиями

экономических и социальных

процессов: производительных сил, классовой борьбы и идеоло

гических структур, которые определяют форму субъективности.

Несомненно, что механизмы субъекта не могут быть изуче

ны вне их отношения к механизмам эксплуатации и господства.

Но они не просто являются "конечным пунктом" действия более

фундаментальных механизмов. Они находятся в сложных и

взаимообратимых отношениях с другими формами" (167,

с. 213).

Иными словами, как отмечает в связи с этим Истхоуп, хо

тя субъект и детерминирован, обусловлен своей позицией, он не

может быть редуцирован лишь до существования исключительно

в рамках этой позиции, "поскольку активно репродуцирует дис

курсивные и социальные практики" (170, с. 216); поэтому

продолжает критик, "вынося реальность за скобки, Фуко до

пускает существование причинности лишь в той степени, в какой

она дает возможность рассматривать локальную и микрострук

турную детерминированность, реализуемую через социальные и

дискурсивные практики. Вместо власти, происходящей из како

го-либо реального центра, как например, экономическая власть,

ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ 93

Фуко постулирует принцип власти, которая "находится везде не

потому, что она все собой охватывает, а потому, что она исходит

отовсюду" (Фуко, 187, с. 93) (Истхоуп, 170, с. 217).

Можно много спорить о том, насколько убедителен Фуко в

своей последний период, когда он попытался обозначить допус

тимые пределы как господства постулируемого им "культурного

бессознательного" над сознанием индивида, так и возможного

сопротивления этому господству. Во всяком случае Фуко уже в

70-х гг. активно противопоставлял ему деятельность "социально

отверженных": безумцев, больных, преступников и, прежде

всего, художников и мыслителей типа Сада, Гельдерлина, Ниц

ше, Арто, Батая и Русселя. С ней связана и высказанная им в

интервью 1977 г. мечта об "идеальном интеллектуале", который,

являясь аутсайдером по отношению к современной ему

"эпистеме", осуществляет ее "деконструкцию", указывая на

"слабые места", "изъяны" общепринятой аргументации, при

званной укрепить власть господствующих авторитетов: "Я меч