— Свою роль они все равно выполнят.

— «Дозоры» «дозорами», но главное — это живые люди, — заметил Мегудин. — Не забудьте, что один гектар виноградника может дать нам в пятнадцать раз больше дохода, чем один гектар подсолнуха…

— Не агитируйте меня за виноградники, — перебил Мегудина Гриценко. — Я очень хорошо знаю цену этой культуры, но мы должны думать о наших возможностях.

— То, что невозможно было вчера, возможно сегодня. Надо немедленно создавать специализированные бригады для садов и виноградников. В бригады должны войти и трактористы, и механизаторы. Надо хорошо подучить их. Я договорился с институтом. Там подготовят наших людей. Они обещали даже создать у нас филиал их питомника.

— Это хорошо, — согласился Гриценко. — Бригадиром, я думаю, мы назначим Галыгу или Кузьменко. У них есть опыт работы в виноградарстве.

Как ни многообразно было хозяйство на более чем шестнадцати тысячах гектаров объединенного колхоза «Дружба народов», доминирующей культурой оставался хлеб.

Х л е б! Как благозвучно это обыкновенное, простое слово — х л е б! Самое нужное на земле, основа основ жизни, мощь страны, лучшая кормилица, без хлеба ни один человек не может обойтись ни в будни ни в праздники.

Хлеборобы видали здесь немало чудес, достойных быть занесенными в летопись края. Но тот день, когда в степь пришла вода Северо-Крымского канала, займет свое особо почетное место.

А пришла сюда вода однажды утром, когда в воздухе еще не рассеялась предрассветная мгла. Позолоченная отблесками восходящего солнца, предстала она перед глазами тех, кто так долго ее ждал.

— Есть вода!.. Пришла вода! — неслись со всех сторон голоса.

И стар и млад прибежали посмотреть это чудо. Люди обнимали друг друга, целовались, не верили, что сон превратился в явь.

Мощные потоки воды все прибывали и прибывали, а люди бежали сюда и, ликуя, восклицали:

— Вода пришла! Она уже здесь. Смотрите, как она бурлит!

Откуда-то появился старичок, белый как лунь, и с распростертыми руками бросился к Мегудину, словно желая обнять его:

— Илья Абрамович! Илюша! Помнишь, как в Новых Всходах мы обращали свой взор к небу, искали хоть маленькое облачко, желали хоть какого-нибудь дождика, чтобы спасти людей от голода. Мы молились всевышнему, читали псалмы, умоляли главного по дождям на небе — Илью-пророка, а он был жесток и неумолим, посылал на наши головы голод, гибель скотине. А теперь уж милости у него просить не придется, когда понадобится — будет дождь. Посмотрите, сколько здесь дождевальных машин, можно всю степь оросить. Хвала тем, кто сделал это чудо на земле!

По степи сновали экскаваторы, бульдозеры, самосвалы — техника только что созданных специализированных отрядов, которая должна удобрять эти поля.

— Теперь у нас будут расти пшеница и рожь, сады и виноградники, лишь теперь раскроются богатые кладовые земли! — с воодушевлением воскликнул Мегудин.

На отдельных участках уже шла работа по посадке садов и виноградников. Механизаторы специализированных бригад работали усердно. Специалисты из научно-исследовательского института успешно содействовали им дельными советами. Но этого было мало. Требовался агроном-садовод, который бы всецело отдавался этому делу и отвечал за работу.

Однажды в конторе правления колхоза появился парень в очках, с девичьи нежным лицом. По всему видно было, что это городской человек. Он вошел к Мегудину в кабинет, представился и предъявил назначение отдела кадров областного земельного управления.

— Вы, значит, тот агроном, которого мы так давно ждем? — оглядывая вошедшего, спросил Мегудин. — Вы, наверно, недавно закончили институт и опыта в работе у вас еще нет?

— Я был на практике в большом хозяйстве. Знаком с планированием садов и виноградников, с формированием деревьев. Несколько лет я работал на Украине, в Карпатах. Там мне приходилось планировать крупные сады, — ответил пришедший.

— Очень хорошо. А климатические условия степного Крыма вам знакомы?

— В студенческие годы я проходил практику в Таврии, в районе Мелитополя.

— Значит, вы знаете условия нашего района?

— Я знал, что поеду сюда, поэтому готовился, изучал опыт ряда передовых районов степного Крыма.

— Отлично. Отдохните. Вы уже устроились?

— Устроился.

На следующий день утром Мегудин встретил его как старого знакомого. Прежде чем приступить к деловому разговору, он спросил:

— Как устроились, Иосиф Наумович? Вы уже завтракали?

Блоштейн ответил коротко:

— Все в порядке.

Мегудин достал план, на котором были обозначены поля посадок фруктовых деревьев. Водя пальцем по карте, он сказал:

— На этом массиве нужно посадить сад.

Блоштейн наклонился над планом, сосредоточенно разглядывая его, и долго молчал.

— Массив большой… — наконец сказал он. — Надо полагать, что через пару лет здесь будет огромный молодой сад.

Вдумчивое отношение Блоштейна к делу, сдержанность в разговоре заставили Мегудина изменить мнение о молодом агрономе, которого он поначалу считал беспомощным. Окончательно он убедился в том, что первое впечатление его было ложным, когда тот заявил: