— Всё! — Заявил ярл, отодвигая кружку. — Давай спать, утро вечера мудренее! Хочешь, ложись здесь, а хочешь…

Я посмотрел на хлебный нож, лежащий на столе и высказал желание пойти к себе на привычное место. С тех пор у нас с ним пошло сплошное взаимопонимание. Каждый день мы уходили на ту самую поляну и колотили друг друга всеми видами оружия, какие были в ходу у викингов, франков и ещё кого-то о ком я мог только догадываться. Каждый день он показывал мне, что-то новенькое, а поскольку воин он был отменный, то и арсенал приёмов у него был богат и разнообразен. И каждый день он подстраивал мне какую-нибудь каверзу, которую я должен был заранее распознать и предотвратить. За это я не был на него в обиде, но несколько раз ловил себя на мысли, что еле сдерживаюсь, чтобы не оторвать ему бороду.

Так прошло, где-то около месяца, когда в одно прекрасное утро ярл подошёл ко мне со связкой ключей в руках и начал отпирать замки, сковывающие доспехи. О, какое это было блаженство! Мне казалось, что я потерял вес и сейчас взлечу! Я и в самом деле едва удержался на ногах. Одежда, которая была на мне под доспехами, превратилась в клочья, на теле образовались мозоли в таких местах, где при обычной жизни им быть не полагается, и я уж молчу, какой от меня шёл запах!

— Теперь пойди и вымойся! — Сказал Ванхаген, который рассматривал меня так, будто скульптор своё творение из глины.

При этом он указал мне не в сторону бани, а туда где в прибрежном льду виднелась полынья. Ледяная вода обожгла меня не хуже кипятка, но к этому ощущению я скоро привык и перестал ощущать холод. Впрочем, ярл не дал мне долго купаться и позвал на берег, где меня уже поджидали сухие полотенца и нехитрый набор одежды — просторная рубаха и штаны.

— Ну-ка возьми свой топор! — Приказал ярл, когда я оделся.

Я взял тот топор, которым рубил гигантские деревья и взвесил его на руке. Каким лёгким он мне теперь показался! Я несколько раз подкинул его в воздух, покрутил над головой и наконец, остановился, ожидая, что ещё скажет Ванхаген.

— А теперь пойди и сруби сторожевую скалу! — Приказал тот совершенно серьёзным голосом.

— Какую из двух скал ты хочешь, чтобы я срубил, мой ярл? — Ответил я, не задумываясь.

В ответ он расхохотался и вдруг снова напал на меня, на этот раз с кистенём. Но я уже успел привыкнуть к таким шуткам. Нет, обучение моё вовсе не кончилось. Просто дальше я тренировался в обычных доспехах, вес которых уже совсем не замечал. Бездоспешный бой ярл тоже не оставил без внимания. Вобщем к весне, когда лёд во фьорде истоньшился и пошёл трещинами, я основательно понаторел в воинских премудростях викингов, вагров и франков, короче ярл ухитрился обучить меня всему, что знал сам. Мы отметили это событие недурной попойкой, а на следующее утро взялись за корабли. Мне казалось, что прошлой осенью драккары были едва ли не языками вылизаны, так трепетно заботились о них викинги, но этого, видите ли, оказалось мало и «вылизывание» повторилось вновь.

Интермеццо восьмое

— Вик. На Амстердам!

Но вот, наконец, последние приготовления были закончены, корабли спущены на воду, где уже не осталось льда, но тут оказалось, что в свой поход ярл берёт только два драккара и только самых опытных и испытанных воинов, среди которых оказался я. Разочарованию молодёжи не было предела! Я и так не пользовался популярностью, а тут вообще стал опасаться, как бы мне ни съездили обухом по затылку. Возможно, будь я обычным человеком, они бы так и сделали, но меня оберегала слава сына морского божка, а некоторые шептались, что я оборотень.

Я чуть не лопнул от смеха, когда услышал о себе такое! Оказывается, кто-то видел, как я превращаюсь в белого волка и утаскиваю по ночам скот!

(Вообще-то несколько овец за зиму и впрямь пропало, но клянусь, я здесь не причём! Ну, может быть один раз… или два, но не больше трёх, это действительно был я, а всех остальных утащил кто-то другой!)

Самое забавное то, что они все были недалеки от истины, ведь я и вправду в некотором смысле оборотень, только не такой, какого они себе вообразили! По всему по этому, когда, наконец, острый нос драккара вспенил воду фьорда, направляясь к выходу, я даже забыл оглянуться на берег, который почти на год стал моим пристанищем.

Не буду описывать наше плавание чересчур подробно, тем более что сначала не происходило ничего из ряда вон выходящего. Мы шли ввиду берега, лишь изредка удаляясь настолько, что линия горизонта скрывала от нас прибрежные скалы и верхушки сосен. Веслом я научился работать быстро, что сразу подняло меня в глазах команды. Удивительно, но это умение ценилось здесь даже выше чем воинская доблесть. Это помогло мне сойтись с людьми поближе, и тут я узнал, что о цели своего похода Ванхаген никому не рассказывал, но каждый в команде знает, что он едет разыскивать давным давно пропавшую дочь. Откуда взялась эта дочь опять же таки знали все до единого. Вот и попробуй, что-либо скрыть от своих! Напрасный труд и лишние хлопоты.

Шли в основном на вёслах, ветер дул встречный, но это никого не смущало. Через десять дней плавания я понял, что мне это надоело. Однообразный пейзаж по левому борту, бескрайнее море по правому, бескрайнее море спереди и сзади. Люди стали молчаливыми. Каждый просто делал свою работу, ел и спал. Никто даже не пытался рассказывать саги, никто ни с кем особо не разговаривал. Не было даже ссор. Впрочем, викинги и на берегу ссорятся не часто, вопреки тем слухам, что о них распускают другие народы. Короче, я терпел — терпел, а потом прямо подошёл к ярлу и спросил — когда мы причалим к берегу, и где это будет? Ванхаген посмотрел на меня исподлобья и буркнул: «Скоро!»