Это «скоро» случилось ещё через недельку. К тому времени я заметил, что скалы и лес по левому борту сменились пологими берегами, переходящими в холмы поросшие кустарником. Всё чаще попадались небольшие селения, жители которых, завидев нас, бросали свой нехитрый скарб и удирали во все лопатки вглубь материка. Но мы никого не трогали. Затем стали попадаться селения побольше. Здесь наблюдалась та же картина, а однажды местные рыбаки позабавили нас тем, что принялись готовиться к отражению атаки. Викинги долго смеялись, глядя на низкорослых вояк, спешно вооружающихся кольями. Кое-кто из наших даже вожделенно поглядывал в сторону ларей с оружием, но Ванхагена эта мелочь совершенно не интересовала.

Новости пришли совершенно неожиданно ранним утром, когда наша маленькая флотилия спокойно дрейфовала, стараясь не попасть в полосу прибрежного тумана. Спали все, кроме рулевых и… ярла. Когда я проснулся, (как всегда от холода, к которому привык, но не полюбил), Ванхаген стоял на носу флагмана и сосредоточенно изучал морские волны. Меня разобрало любопытство, что это такое он там высматривает, и я потихоньку подошёл к нему, стараясь не разбудить остальных.

— Сегодня в полдень будет потеха! — Сказал он, вполголоса не оборачиваясь. — Но не думаю, что дойдёт до драки, впереди не дикий кабан, а откормленный домашний боров.

Задав мне такую загадку, он замолчал, а я, сколько не вглядывался в зелёную спину океана, так и не разглядел ничего примечательного. Однако ярл не ошибся и через несколько часов мы увидели на горизонте одинокий парус и наконец-то вооружились.

Корабль, которому этот парус принадлежал, оказался тихоходным купеческим ганзейцем с широченными крутыми боками, высокой кармой и таким же задранным носом. И на корме, и на носу красовались надстройки, смахивающие на крепостные башенки. Там расположились десятка два лучников, но пока что они даже не пытались в нас целиться, а только глядели глазами полными страха. Похоже, нас заметили ещё издалека, но так и не решили, что лучше сделать — драться или просить о милости. На самом корабле царила паника. Люди бегали туда-сюда, таскали какие-то тюки, будто пытаясь их спрятать, всюду раздавались крики, шум и гам, причём большинство воплей были горестными. Глядя на эту суету, кое-кто из викингов даже сплюнул с досады и опустил оружие, но грозный окрик ярла заставил всех снова принять устрашающий вид.

И вот мы сошлись с купцом борт о борт. Я всё же опасливо поглядывал на лучников, замерших на сторожевых башнях. Их положение казалось очень удобным для стрельбы, зато у нас с этим делом было плоховато: викинги, несмотря на всю свою воинскую силу, весьма средние лучники и предпочитают драться вручную. Вот только решительности и отваги купеческим наёмникам сильно не хватало, а когда они увидели, что с другого борта их корабля заходит ещё один драккар их доблесть умерла окончательно. Впрочем, на средней палубе ганзейца доблести тоже не было. Вместо вооружённой команды, готовой отразить абордаж, нас встретил маленький толстенький человечек весь разодетый в шелка и бархат, которые делали его ещё круглее, чем он был на самом деле. Он радостно заулыбался, воздел руки к небесам и выкрикнул следующее:

— Слава Богу! Слава Богу! Это викинги! Приветствую вас, о храбрые воины, несравненные волки морей! Как я рад, что это именно вы! Скорее! Скорее пожалуйте ко мне на борт! Богатые дары ожидают вас в моей каюте! А ещё у меня имеется отменное вино! Оно вам непременно понравится! Ах, да! Я же забыл представиться! Меня зовут Лимо, я купец первой гильдии великой Ганзы и хозяин этого корабля! А кто из бесстрашных ярлов или может быть конунгов сегодня будет моим гостем?

— Моё имя Ванхаген! — Ответил ярл. — Я хозяин фьорда Скулланд, но ты, купчишка, напрасно думаешь, что я настолько глуп, что буду пить отравленное вино в твоей каюте!

— Ах, нет! Высокородный ярл не так понял мои намерения! Я никогда бы не решился угостить храбрых воинов отравленным вином, а чтобы развеять все ваши сомнения, я сам отведаю из каждого кубка первым! Кроме того, повторяю, что в каюте вас ждут богатые дары, а ещё вы можете сами выбрать из моих товаров в трюме всё, что пожелаете!

Викинги народ храбрый, но невероятно алчный. Мне стало смешно, когда я увидел, как загорелись глаза у окружавших меня воинов, включая самого ярла.

— Хорошо! — Сказал он, наконец. — Я отведаю твоего вина и возьму твои дары, а если они окажутся достаточно щедрыми, то оставлю жизнь тебе и твоим людям, даже не стану топить эту скорлупу от ореха, которую ты называешь кораблём! Но сначала прикажи вон тем молодцам спрятать свои луки и стрелы и спуститься вниз!

Разодетый купец, что-то коротко шикнул в сторону, и лучников, как ветром сдуло с обеих боевых башенок. Ярл, молча, ткнул пальцем в меня и ещё двух викингов, и мы вчетвером перешли на борт ганзейца.

Купец не соврал — вино было и впрямь недурное, хоть я и предпочёл бы виски. Что же касается подарков, то несколько клинков отменной стали, пара штук цветастой материи, крохотный мешочек пряностей и весьма увесистый кошель с монетами, навели нас на мысль, что эти траты для почтенного Лимо вовсе не разорительны, и свои главные богатства он прячет где-то ещё! Но Ванхаген не проявил к дарам никакого интереса, как впрочем, и не упрекнул купца в жадности. Зато хозяин корабля, почувствовав, что его не съедят, по крайней мере, прямо сейчас, повеселел и затарахтел пуще прежнего. Я даже стал побаиваться за его жизнь, так-как увидел, что викинги морщатся от неудовольствия.

— Как хорошо, что это оказались вы, а не кто-то другой! — Всё повторял и повторял он. — Я так рад повстречаться с храбрыми викингами…

— А кого ты боялся встретить здесь кроме нас? — Вдруг спросил его Ванхаген, взяв беднягу за грудки и притянув поближе, так что они едва не столкнулись носами.

На лице Лимо отразилось мгновенное смятение, но он тут же овладел собой и, резко понизив голос, произнёс громким шёпотом:

— Все купцы, которые возят товары этим путём, пуще смерти боятся «Белой Ярости» и её красного дракона!