— Почему ты так думаешь? — Спросил я, не слишком удивившись, поскольку такие мысли мне тоже приходили в голову.

— Я не думаю, я чувствую! — Заявил ярл. — А ещё я чувствую, что ты, чего-то не договариваешь. Что ты знаешь о драконе?

— Только то, что он её сожрёт, если поймает! — Пожал плечами я.

— И потому она вышила его изображение у себя на парусе?

На это мне нечего было ответить, и я решил сменить тему:

— Почему ты не убил трактирщика?

— Такая кровь — дрянная пища для меча. Впрочем, я может быть, ещё сверну ему шею, так-как точно знаю, куда пойду в Вик на следующий год!

Я ничего не сказал ему на это, но про себя пожалел жителей Амстердама, с которыми только что дрался не на жизнь, а насмерть. Странно, но предположение Ванхагена почему-то казалось правдоподобным, хоть и было непонятно, на чём основывается это правдоподобие. У нас было так мало сведений, а на то, что «Белая Ярость» это потерянная дочь Анхеллинды ничего конкретно не указывало. Но почему-то во мне всё росла и росла уверенность, что ярл прав. Всё как-то само собой складывалось в единую мозаичную картину, в которой, правда, недоставало ещё многих элементов, но изображение уже принимало вполне отчётливый вид. Как-то всё это было слишком просто, если не сказать примитивно. Я не такой большой знаток человеческой жизни, но та её часть, которую я знал по книгам, выглядела сложнее и запутаннее, чем то, что мне довелось увидеть и испытать в том мире. Тут мне пришло в голову, что я фактически ничего не знаю о мире, в котором нахожусь. Что это? Знаменитый мир людей, откуда когда-то были изгнаны драконы или?.. И тут меня осенило! Ну, конечно же! Это трещина, вроде той, где мы так были счастливы с Анджеликой, где познакомились с доном Клеофасом и с вами, падре Микаэль, и где я стал человеком! Сразу оговорюсь, что я ошибался в своих выводах, но тогда эта мысль показалась мне единственно правильной, поскольку объясняла массу совпадений и быстроту событий происходивших со мной и с окружающим меня миром.

Итак, полоса тумана к рассвету кончилась, подул попутный ветер, мы развернули парус, и пошли полным ходом к горизонту. Больше мы с Ванхагеном не разговаривали, но по его глазам было видно, что он постоянно думает о предстоящей встрече. В том, что эта встреча обязательно состоится, мы с ним оба были уверены. Впрочем, если бы она не состоялась, ярл наверняка поплыл бы дальше и открыл Америку, но всё вышло по-другому.

Это случилось, как и предсказывал тот воин, через два дня на третий. Погода стояла прекрасная, лазурное море сверкало и сияло в солнечных лучах, сливаясь на горизонте с прозрачно-голубым небом. Вдруг в этой великолепной картине, как будто распахнулось окно! Точнее сначала это была лишь тёмная точка, невесть откуда взявшаяся и напоминающая отверстие с рваными краями. Это отверстие начало расширяться на глазах, напоминая дыру, которую проделывает огонь в листе бумаги, если прожечь его в середине. По ту сторону образовавшегося прохода будто полыхало бордовое пламя, мне показалось, что там тоже есть море, но оно было тёмно-красного цвета. И в это окно, словно нож из рукава убийцы, выскользнула узкая, как щука галера, а вслед за ней, и в самом деле, вылетел здоровенный красный дракон! Впрочем, на него никто кроме меня не обратил внимания.

Галера приближалась. Её косой парус, с изображением красного дракона, становился всё больше и больше. Он отражался в круглых от ужаса и восхищения глазах Ванхагена, как неумолимый Рок! Вёсла по бокам судна ритмично взмахивали в такт ударам барабана, раздававшимся на многие мили вокруг. Наши гребцы были не менее искусны, но нападавшим способствовало направление ветра.

И вот мы увидели её! Она стояла на носу одетая в белоснежную рубашку и короткие штаны с широким поясом, из-за которого торчали рукоятки кинжалов и пистолетов(!), усыпанные самоцветами. Её золотые волосы были распущены, ими с упоением играл ветер, и это зрелище напоминало языки пламени! Высокая девичья грудь была обнажена и выглядывала через вырез рубашки, сверкая круглыми розовыми сосками правильной формы, от чего многие викинги привстали со своих скамей и замерли, забыв об опасности. Серые глаза девушки метали молнии, а в руках она сжимала две мавританские сабли, тонкие и гибкие. На миг моё сердце остановилось — мне показалось вдруг, что я вижу тебя!..

Драгис на миг как будто захлебнулся и посмотрел на Анджелику, которая в ответ взглянула на него не мигая, в упор, но по её лицу не было понятно что она чувствует и о чём думает.

— Правда, через секунду я понял, что ошибся. Она действительно была похожа. Так бывают, похожи близнецы, которых в детстве не могут отличить друг от друга даже родители, но потом жизнь ставит на каждого свою особую печать и тогда их сходство, как бы стирается.

Но тогда мне некогда было размышлять над этим вопросом. Бой барабана вдруг прекратился, и раздалась короткая команда, отданная хриплым голосом, откуда-то с кормы. В тот же момент грохнул выстрел, от которого самые храбрые втянули головы в плечи. Ядро, пущенное из вертлюжной пушки, как бритвой срезало нашу мачту, что вызвало бурю восторга на галере! Ещё через секунду борта двух кораблей соприкоснулись и женщина-воительница, без посторонней помощи, прыгнула с носа галеры на нашу палубу!

Едва босые девичьи ноги коснулись отполированных временем досок корабля викингов, как один из его обитателей рухнул навзничь с отсечённой головой, а другой опрокинулся на спину с широкой резанной раной в груди, пуская изо рта кровавую пену! В следующий миг глаза «Белой Ярости» нашли Ванхагена, который даже не сделал попытки поднять свой щит и секиру, и разъярённая фурия ринулась к нему!

Понимая, что сейчас девушка, скорее всего, убьёт своего отца, который так хотел её найти, я метнулся наперерез без оружия, рассчитывая схватить пиратку в охапку, но в тот же миг получил мощный и хорошо поставленный удар между ног! Последнее, что я увидел перед тем, как тьма погасила моё сознание, был небольшой золотой диск, на золотой цепочке, висящий в ложбинке между грудей. «Анхе…», успел прочесть я часть надписи, вырезанной руническим письмом, и отключился.

Что произошло дальше, я помню лишь урывками. Наверное, меня потом ещё и по голове основательно приложили. Когда сознание возвращалось, я слышал свист ветра, ощущал жуткий холод и понимал, что меня несёт куда-то очень сильным течением. Утонуть мне не давала чья-то рука, и через некоторое время я понял, что это рука Ванхагена, который сам цеплялся за что-то, чего я не видел. Потом я почувствовал мощный рывок, и всё закружилось перед моими глазами — викинги, пираты, мёртвые, живые, обломки чего-то деревянного, пустые бочки, выпотрошенные лари для оружия, сломанные вёсла среди которых было одно вполне целое. Я увидел его прямо перед собой за долю секунды до того, как оно съездило меня лопастью по физиономии. Тогда моё сознание погасло окончательно, и я провалился в кромешную темноту.

Интермеццо десятое

— Огонёк и Анхе

Сознание вернулось от того, что в лицо били яркие солнечные лучи, падавшие через дырявую крышу, (потом оказалось, что это просто навес из пальмовых листьев). Они ласкали меня живительным теплом, но терпеть их яркий свет, режущий глаза, словно ножом, было не слишком приятным ощущением. Вдруг какая-то тень заслонила от меня эти лучи, и я смог открыть глаза, чтобы осмотреться. Зрение скоро вернулось, хоть предметы некоторое время продолжали двоиться. Прямо надо мной, согнувшись в поясе почти пополам и уперев руки в колени, стояла давешняя разбойница и разглядывала меня, как некую диковину.