Храни тебя Господь, мой дорогой — обнимаю вас обоих крепко.

Твой Сергей…

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1431. Л. 122–125 об.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

17 августа. Ильинское.… Павел пишет, что хочет видеть детей! Они в восторге… Витте сменен [1767] !! На его место Плеске [1768] — дай Бог в добрый час!

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 39. Л. 117.)

Вел. кн. Сергей Александрович — Николаю II

25 августа. Ильинское

Пишу тебе эти строки, дорогой Ники, чтоб доложить, что я получил письмо от Павла, в коем он просит меня привезти к нему детей в сентябре, что он согласен на условия с разными комментариями и т. п. Я рад, что по крайней мере он хочет видеть детей — mieux vaut tard que jamais!!! (Лучше поздно, чем никогда!!! — фр.) Поэтому, если ты разрешишь, то мы повезем детей. Я предложил Павлу свидеться у Мари в Кобурге — на что он согласился. Теперь я жду ответа от Мари. Надо тебе сказать, что Мари виделась с Павлом теперь в Мюнхене — она, конечно, видела его одного. Полагаем ехать в самом начале сентября.

На сих днях ожидаем к нам Олю. Погода все продолжает стоять дивная. Ты легко поймешь, с какими мыслями я прочел о перемене в Мин<истерстве> финансов! Дай Бог, в добрый час…

Сердечно вас обоих обнимаем. Храни тебя Господь.

Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1431. Л. 126–127об.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

5 сентября. <Именины вел. кн. Елисаветы Феодоровны>.…в П ч. к обедне en tres petit comite (в тесном кругу — фр). Были команд. Киев<ского> п<олка> и Черниговского. Большой завтрак. Принимали Митрополита [1769] ; монахини Новодев<ичьего монастыря> с покровами из моего бояр<ского> кафтана для мощей цар<евича> Дмитрия ravissant (восхитительно — фр.)…

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 39. Л. 127.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — Николаю II

6 сентября. Москва — Беловеж

Огромное спасибо всем вам троим. Уезжаем сегодня после полудня на десять дней, остановимся в Тегернзее [1770] , дети сияют от радости, что увидятся с отцом. Погода ясная, но довольно холодная, после дивной жары — однажды 23° в тени — пекло нещадно. Наслаждаемся пребыванием Ольги [1771] . Всех нежно целуем.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1427. Л. 172. — на англ. яз.)

Павел Александрович встретился с детьми в баварском местечке Тегернзее, в усадьбе, принадлежавшей его сестре Марии Александровне, герцогине Саксен-Кобургской.

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

9 сентября. Тегернзее. Около 9 ч. прибыли в Мюнхен, а сюрпризом, на горе, встретились с Павлом — так неожиданно, что дети не успели растрогаться! Радость большая. Вместе с ними доехали до Tegernsee — Мари и Вее [1772] встречали. Ее вилла с идеальным видом на озеро и горы. Погода теплая. После завтрака все лазили по горам — чай — болтал с Пицем обо многом уже…

11 сентября. Тегернзее.…Пиц дал детям и мне тирольские шляпы. После завтрака, в саду с Пицем без конца говорили о религиозном воспитании детей — наши мысли вполне сходятся…

12 сентября. Тегернзее.…У Павла был серьезный разговор с baby — это все хорошо. Ходили с Пицем и детьми, осматривали замок — жена рисовала с Вее. Беседа с Пицем — в общем он замечательно весел и в духе…

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 39. Л. 129–130.)

Воспоминания вел. кнж. Марии Павловны

… Дмитрий и я уехали из Ильинского вместе с дядей, тетей и некоторыми другими сопровождающими, среди которых были мадемуазель Элен и генерал Лайминг.

Отец, как предварительно было условлено, беседовал с нами один. Он очень много говорил и обращался со мной почти как с равной себе, пользующейся его доверием. Но его рассеянный, озабоченный вид тронул меня до глубины сердца. Я решилась было спросить его о его жене, но какая-то необъяснимая робость удерживала меня. Наконец я собрала все свое мужество и, опустив глаза, произнесла тихим дрожащим голосом фразу, которую подготовила заранее.

Отец, который до той минуты ни разу не произнес в моем присутствии имя своей жены, был удивлен и явно тронут. Он поднялся, подошел ко мне и взял меня на руки. Эта маленькая сцена связала нас вместе навсегда. С того момента, несмотря на мой возраст [1773] , мы стали союзниками, почти сообщниками, и усилия дяди привязать меня к себе, отделить меня духовно и реально от моего собственного отца, не могли не потерпеть неудачу.

Братья обменялись мнениями по этому поводу во время нашего пребывания там, и их беседа закончилась, когда дядя, пожав плечами, заявил, что он считает себя обладателем всех прав, от которых отказался мой отец. Это была не пустая похвальба; он и в самом деле обладал полными правами опекуна и осуществлял эти права, не считаясь с желаниями моего отца ни по какому вопросу. И отец, хотя он очень тяжело страдал от такого положения вещей, был совершенно бессилен что-то изменить.