16 августа Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна уехали в Ильинское, куда на месяц (с 20 августа по 20 сентября) приехали гессенские родственники, в том числе и принцесса Алиса.

В день их приезда в Ильинское Николай запишет в своем дневнике:

Дневник цесаревича Николая Александровича

20 августа… Боже! Как мне хочется поехать в Ильинское, теперь там гостят Виктория с Аликс; иначе если я ее не увижу теперь, то еще придется ждать целый год, а это тяжело!!!

26 августа… Много думал о том, позволят ли мне съездить в Ильинское или нет после маневров…

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 224. Л. 236, 242.)

Родители не разрешили Николаю приехать в Ильинское, вместе с ними ему пришлось ехать в Спалу (имение под Варшавой) — место императорской охоты. А в Ильинском состоялись разговоры Сергея Александровича и Елисаветы Феодоровны с герцогом Людвигом и принцессой Алисой о возможности ее брака с Николаем. Главным препятствием их совместному счастью становится верность принцессы лютеранству.

Вел. кн. Сергей Александрович — цесаревичу Николаю Александровичу

30 августа. Ильинское

Дорогой мой Ники,

Берусь наконец за перо, чтоб писать тебе о деле нас интересующем. Louise [491] дал слово старой Queen (королеве Виктории. — Сост.), что А<ликс> тебя теперь в России не увидит — и он по совести хочет сдержать свое слово. Я только что с ним долго говорил об этом — он до сих пор и не подозревал о серьезности дела, и я ему открыл глаза на многое. В конце концов я его спросил — можно ли будет через год возобновить этот разговор — на что он ответил — конечно да. Семья Балийских еще не может успокоиться насчет отказа, и Queen в особенности кипятится [492] . Жена тебе писала, что ее чувства не переменились — напротив. Большое смущение религия — оно понятно, но и это препятствие можно будет преодолеть — это можно заключить из ее разговоров; Elie a un grand fond religieux (ее религиозность глубока и основательна — фр.) — смотреть на это так серьезно и добросовестно, по-моему, это хороший знак и верный. Вообще ты можешь быть спокоен — ее чувство слишком глубоко, чтобы могло измениться. Будем крепко надеяться на Бога, с Его помощью все уладится к будущему году. Если кто осмелится прочесть это письмо кроме тебя — да будет ему постыдно во веки!!!!

Она очень выросла и похорошела — меня это даже поразило. О чем я горюю всего больше, так это о том, что тебя большое не увидим; признаюсь это очень досадно и скучно. Я еду на днях на один день в Питер, ибо в полку большое производство — увы, Гадон произведен в капитаны и должен сдать полковое адъютантство; не особенно забавно выбирать нового адъютанта и возиться с ним.

Мы живем себе здесь отлично и симпатично; вначале были сплошная жара — издыхали — теперь свежо, но хорошо. Я отдыхаю и душой и телом после многообразных летних треволнений, которые мне порядочно надоели.

Как прошли маневры? Что было вам видно интересного? Парад должен был быть оригинален.

До свидания, дорогой мой Ники, Христос с тобою — мы крепко тебя обнимаем.

Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1340.А. 52–55 об.)

Цесаревич Николай Александрович — вел. кн. Сергею Александровичу

3 сентября. Спала

Милый друг мой,

От всей души благодарю тебя за твое дорогое письмо, доставившее мне большую радость. Что же делать, если события так сошлись, что в нынешнем году я не вижу А<ликс>; все же крепкая надежда живет во мне, кроме любви!

От всего сердца спасибо за твой разговор с Louis [493] , из которого так много выяснилось для меня утешительного. Но с другой стороны, что меня поразило, при разговоре с Мама о разрешении ехать в Ильинское, это что она почти согласилась уже отпустить меня. Теперь же я больше не стану настаивать на моей просьбе, и ты увидишь, как Мама будет потом спокойно относиться к известному вопросу.

Позволь тебя поздравить с Монаршей милостью [494] и сообщить тебе, что я также получил маленький орден — Владимира 4-й степ<ени>, который с гордостью ношу в петлице.

Теперь о главном содержании моего письма — о маневрах… Маневры сами по себе были весьма серьезно и толково исполнены; хотя о них мы могли лучше судить изучая приказания и диспозиции по обоим армиям, нежели воочию, благодаря огромным расстояниям, которыми были разделены войска. Надо отдать полную справедливость армии, что в ее действиях, по моему взгляду, она нисколько не уступает гвардии — и слава Богу! Кавалерия Николаши [495] и Струхова работала лихо, точно также и пехота; об артиллерии не имею права судить, не будучи знаком с нею.

Разумеется, лучше всего был вчерашний парад, на котором участвовало 128 000 чел. и 468 орудий — зрелище никогда не виданное в мирное время. Началось с поднятия штандарта на павильоне для Мама, на что последовал салют из всех 468 орудий сразу, длившийся 2 минуты; но это казалось постоянным громом в течении этих 2-х минут, так как каждое орудие после первого залпа дало еще два выстрела. Затем началось прохождение, сначала войск Киевского округа, затем частей Варшавского с другой стороны павильона. Объезд был только вдоль внутреннего фаса; войска стояли тройным покоем и то пришлось три версты. После большого завтрака с начальством уехали на ж.д. и сегодня приехали сюда. О Луцке, Ровно и Дубно нечего говорить — все это маленькие городишки изобилующие жидами.