В день сосредоточения войск к параду мы посетили Почаевскую Лавру [496] ; она у самой границы Австрии, вид с нее чудный. Там чудотворная икона Божьей Матери [497] , след Ее ступни в скале с целебною водою и внизу под церковью мощи преп. Иова [498] . Архиерей Модест [499] угостил чудным завтраком.

Я очень удивлен, но никакого письма от тетеньки не получал.

Крепко обнимаю тебя, ее и А.

Твой Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 70. Л. 81–84 об.)

Наконец, Николай получает письмо от Елисаветы Феодоровны, в котором она передает содержание разговора с сестрой и отцом, а также сообщает о своем желании принять Православие.

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — цесаревичу Николаю Александровичу

29 августа. Ильинское

Милый Ники,

Надеюсь, из-за того, что я не писала тебе после нашего прощания, ты не подумал, что я тебя забыла — но мне так хотелось сообщить тебе новости, которые ты наверняка с нетерпением ждешь. Итак, мы много разговаривали <с ней>, тем не менее, преграда, которая, как мне казалось, со временем падет, представляется пока неодолимою.

Pelly (Аликс. — Сост.) любит все также сильно и глубоко, но она не может решиться сменить веру; ей кажется, что она совершит тяжкий грех. Я собрала все свои силы, всю свою любовь и сестринскую привязанность, чтобы убедить ее в том, что она непременно — иначе и быть не может — полюбит эту веру, к которой стремлюсь приобщиться и я, веру подлинную и истинную; единственную веру, которая осталась неискаженной в веках и сохранила изначальную чистоту.

Мы сделали бы этот серьезный шаг вместе, но — увы! она не может решиться. Нам остается только уповать на Бога, чтобы Он помог ей сделать правильный выбор. И я очень надеюсь на хороший исход. Бедняжка! Она страдает — сильное чувство любви, с одной стороны, и чувство долга, как она его понимает, — с другой. Однако я надеюсь, я верю, что уговорю ее поступить правильно, ведь любовь — тоже святое чувство, одно из самых чистых чувств на этой земле. А что до других ее сомнений, то они — ничто по сравнению с этим; на самом деле я думаю, что Папа дал бы свое согласие — ты совершенно завоевал его сердце. Я говорила с ним; и главное, он сказал, что не может ручаться, что никогда не даст своего согласия, однако считает, что Бабушка [500] будет раздосадована и даже разгневана, если бы это случилось сейчас, или если бы вы встретились в этот раз.

4 сентября. Прошло несколько дней, и ты уже должен был получить письмо от Сергея. Нет слов передать, как я огорчена, что не могу пригласить тебя к нам, но сейчас это действительно невозможно. Но кто знает, может быть, это и к лучшему, хотя и очень тяжело. Мы очень часто беседуем с Pelly. Когда она уедет, я дам ей книги, и буду постоянно ей писать. Возможно, когда пройдет время, и я поеду повидать Бабушку, мне удастся уговорить ее изменить свои взгляды и не препятствовать счастью двух влюбленных. Конечно, я не могу прямо сказать ей, что ты говорил со мной, но думаю, будет полезно, если расскажу ей о тебе, каков ты и насколько добры все твои чудесные родственники! И как только Pelly решится, тогда, не сомневаюсь, и Бабушка сдастся, ведь она ее обожает. Вкладываю в свое письмо этот маленький конверт и цветок, который Pelly положила в мой бювар. Когда будешь в Иерусалиме [501] , помолись за нее, чтобы она нашла в себе силы решиться.

Письмо вышло сумбурным и непоследовательным, но ты даже представить не можешь, как я молюсь за вас обоих, как жажду, чтобы все сбылось.

Благослови тебя Бог, дорогой, и да придаст <Он> тебе мужества!

Вскоре я напишу тебе снова; до этого я была в такой тревоге и печали, что не было сил взять в руки перо.

Всегда любящая тебя

Элла.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1253. Л. 13–14 об. — на англ. яз.)

На конверте с письмом принцессы Алисы Елисавета Феодоровна сделала надпись:

Милому Ники от «Dumme Drine» (от Эллы о нашем секрете).

Гессенская принцесса Алиса — вел. кн. Елисавете Феодоровне

Ильинское

Прошу тебя, передай Pelly (Ники. — Сост.) эту веточку белого вереска. Мне удалось найти его всего один раз, и с тех пор я всегда носила его на своем браслете. Но, надеюсь, ей он принесет больше удачи, чем мне, особенно в этом путешествии.

Pelly II.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1254а. Л. 15–16. — на англ. яз.)

Принцесса подарила цесаревичу веточку белого вереска неслучайно — в Шотландии он считается символом удачи. Много легенд сложено о нем. Приведем лишь одну из них: «Когда-то давным-давно одна шотландская принцесса ждала возвращения своего мужа из военного похода. Единственное, что осталось у нее от любимого — это белый шелковый шарф и воспоминания о днях, проведенных вместе. Принцесса выплакала все глаза и одна ее слезинка упала на ярко-пурпурный цветок вереска. В тот же миг цветок стал белым, как шелковый шарф любимого…»