— Зачем это? — Ляля не поняла смысла моей уловки.

— Затем, что тупые великаны вернуться, а тут вместо змея висит палка. Они такие начнут размышлять и придут к выводу, что за время их отсутствия шнурок превратился в палку, и не пойдут нас искать. Что скажешь, Антош, им хватит ума понять, что их обманули? Ты с ними больше нас знаком.

Змей непроизвольно потряс головой.

— Не напоминай об этом. Вполне возможно, что они не сразу сообразят, что я сбежал.

Первые сто метров Антош кряхтел, а его позвоночник хрустел, пока все суставы не встали на свое место. Остров по моим примерным прикидкам оказался в длину около пяти километров. Мы бежали не меньше получаса легким бегом. Ближе к концу его перерезала река, в которой мы отмылись от грязи, сковавшей тела подсыхающей коркой. После нее мое лицо сделалось гладким, как попа младенца.

Противоположной оконечности острова достигли одновременно с наступлением ночи. Непроглядная тьма накрыла мир. В небе не было ни звездочки, только чернота, будто мы оказались в мире, в котором не существует звезд, а может быть и такого понятия как космос. Великаны будто бы не собирались нас искать. Отсюда мы не слышали их голосов и топота. Наверное, утомились, гоняясь за птицами, и легли спать.

— Как давно мы не переживали такие приключения. — Произнес я, прижимаясь к теплой спине супруги.

С ночью в лес пришла зябкая сырая прохлада.

— Не скажу, что я ностальгирую по ним. — Произнесла Ляля. — Антош, что делать будем?

— Учиться. — Ответил он. — Размышлять и пробовать. То, что подвластно одним, со временем покориться и другим.

— Каждый раз, когда мы будем пробовать, придется играть с великанами в прятки. — Напомнил я.

— Вы сегодня уже придумали способ, как можно обмануть их. Дальше придумаем еще что-нибудь. — Спокойно изрек змей, словно мы никуда не спешили.

Мы замолчали на некоторое время, не желая испортить упреками и напоминаниями хороший вечер. Гораздо полезнее было не рваться вперед, не успевая продумать план. В спокойном разуме чаще рождаются умные идеи, чем в суетном. Я решил немного воспарить над миром, изучить его и попытаться увидеть что-нибудь полезное, подсказывающее способ выбраться из него.

На первый взгляд мир ничем не отличался от остальных. Все те же энергии, перетекающие друг в друга, преобразующиеся и рождающиеся. Однако я заметил, что мир не бесконечен в классическом представлении пространства. Он был велик, но не больше одной солнечной системы, изолированной от всего остального. Значит, мы оказались в огромной аномалии. Хьюкошам создать такое было не по силам, но они могли найти ее и использовать, скидывая неугодных иномирцев на корм великанам.

Как раз в момент, когда разум парил вне тела, я почувствовал кратковременный сквозняк, говорящий о том, что сюда снова кто-то проник. Разум направился в сторону колеблющейся энергии, пытающейся снова придти в сбалансированное состояние. Я увидел двух человек, находящихся от нас на расстоянии двух-трех километров. Судя по горчично-серому цвету их ауры, они были напуганы и подавлены. Я вернулся в тело.

— Антош, ты их видел? — Спросил я у друга.

— Ага, видел. Еще одни самонадеянные иномирцы, решившие наказать кочевников. Сейчас начнут в истерике долбиться в стену и разбудят великанов.

— А ты не мог бы нейтрализовать их до утра. Нам кровь из носа нужны свежие мозги, которые могут знать больше нашего. — Попросил я.

— Сюда еще кто-то проник? — Догадалась Ляля.

— Не проник, их закинули, как червя в реку. — Уточнил я. — На прикорм.

— Жорж прав, нам не помешают люди, которые могут знать того, чего не знаем мы. Объединив наши знания, мы сможем придумать способ покинуть это место. — Поддержала меня супруга.

— Только в ночь мы никуда не пойдем. — Заявил змей. — Болота нам этого не простят.

— Ну, разумеется, подождем до утра. Нам уже давно надо выспаться. — Я широко зевнул. — Где же моя любимая кроватка. — Я развернулся к Ляле и обнял ее со спины. — Уже не представляю, как можно уснуть на голой земле.

— Давай спать по очереди, вначале ты меня обнимешь сзади, чтобы не мерзла моя спина, а потом наоборот. — Предложила Ляля.

— И это предлагает человек, у которого есть естественный согревающий слой, помимо одежды. — Поддел я супругу. — Ты могла мы бы всю ночь греть своего голокожего мужчину.

— Мы уже выясняли, что мерзнем одинаково. Наличие шерсти имеет только эстетический эффект.

— Ладно, погрею тебя, но как только замерзну…

— А можно я между вами лягу? — Встрял змей с неудачной просьбой.

Мне очень не хотелось этого. От Антоша всегда исходил холод. Когда было жарко, то это было даже хорошо, но в холодную ночь такого напарника под боком иметь не хотелось.

— Давай не между нами, а позади меня. — Нашел я компромисс. — Не стоит влезать между супругами. Вдруг у меня ночью случится эрекция.