— Хорошо!

— Вот так просто, хорошо? И все? Больше никаких нотаций?

— Нет, ты влюбился. И мой долг, как лучшего друга помочь, — я обнимаю его за плечи, слегка похлопывая по спине.

— Спасибо, я буду в неоплатном долгу перед тобой.

Примерно через час, служанка Екатерины забрала Барбару.

К вечеру мучающая меня совесть заставила сходить к Марии, и попросить прощения. От слуг я узнал, что они с отцом остановилась на пару дней в Оксфордшире.

Ее расположили в северном крыле, в гостевых комнатах персикого цвета.

Два раза постучав, я жду пару минут. За дверью тихо, стучу еще, нет ответа. Закатив глаза, иду обратно к себе.

На улице уже темно, по всему помесью горят свечи и масленые лампы.

Видел бог, я хотел поступить правильно и извиниться.

Вернувшись к себе, я не могу не заметить многочисленное количество слуг. Прислонившись к косяку, я молча наблюдаю, как девушки суетятся, приводя комнату в порядок. Кто то перестилает кровать, кто то разжигает огонь в камине, одна из девушек зажигает свечи.

— Герцог! Ваш ужин подан как вы и просили!

— Спасибо! — девушки уходят, оставляя меня одного. Налив бокал вина, я скидываю с себя рубашку, усаживаясь у камина. Подвеска Амелии поблескивает от света огня.

Сегодня на ужин у меня мягкая оленина с картофелем. Бутылка красного вина лежит в ведёрке со льдом. После лечения, мой желудок плохо воспринимает пищу.

Рядом на маленьком резном столике из мягкой осины лежит том со стихами Шекспира.

Сделав глоток, я принимаюсь за чтение, полностью погрузившись в книгу.

До тех пор пока к моему горлу не прижимают холодный нож, взятый со стола. Я медленно откладываю книгу, в нос ударяет терпкий запах бренди и сандаловое дерева.

Мои глаза опускаются, это определенно женская рука, которая дрожит.

— Мария… — с ее губ срывается вздох, — я приходил к тебе, сегодня. Хотел извиниться! — ее рука дрогнула, слегка оцарапав кожу. Маленькая струйка крови побежала по ключице.

— Ты загубил мою жизнь, — ядовито произносит Мария возле моего уха.

Мне не хочется причинять ей вред, но если так продолжится, она может неплохо повредить мне шею.

Схватив ее за руку, быстро вскакиваю на ноги, выдёргивав нож из ее руки.

Мария громко ахает, падая на пол.

— Ты что совсем с ума сошла! — мой голос срывается на крик. Мария поднимается на ноги, убирая с лица упавшие волосы. Под левым глазам зияет свежий синяк, нижняя губа разбита.

— Это все ты, нравится да? — она указывает на свое лицо, — отец избил меня, лишил всего. И все из за тебя.

— Ты знала, что я не люблю тебя, я говорил изначально, что нечего не получится, — твердо говорю я, — в твоем распутстве, нет моей вины Мария. Ты сама довела свою жизнь до абсурда.

Ее глаза округляются, словно два маленьких блюдца, по щекам текут слезы.

— Всю оставшуюся жизнь я посвящу тому, чтоб отомстить тебе за все что ты сделал. Я отниму у тебя все, — ее голос переходит на крик. В спальню вбегает Кларенс, я поднимаю руки, останавливая его. Мария тяжело дышит.

— Я клянусь тебе, что сделаю все, чтоб отнять у тебя твою горячо любимую Амелию. И буду наблюдать со сторон, как ты завоешь от боли. И вот в тот момент, когда ты почувствуешь эту боль, ты вспомнишь мои слова.

Я чувствую, как по коже бегут мурашки от ее слов. Мария отталкивает Кларенса от двери, пулей вылитая из спальни.

Мы молча пялимся друг на друга, пока Кларенс не подходит ближе, протягивая носовой плотик.

Вытерев кровь с шеи и груди, я устала, сажусь на мех, постеленный у камина.

Кларенс садиться рядом, протягивая полный бокал вина. Осушив его в два глотка, я бросаю взгляд на друга.

— Как думаешь, она серьезно?

— Нет, — быстро говорит Кларенс, — Плутарх лишил ее денег, максимум, что она сможет сделать, это выйти замуж за какого нибудь простачка. Что касается мести, это не ее конек. Все на что она способна это выбрать подвеску в тон платья.

Я прыскаю, а потом меня раздирает от хохота. Кларенс смеется рядом со мной.

Мы выпиваем бутылку вина, друг уходит от меня слегка покачиваясь. А я бреду до пастели, как только моя голова касается подушки, я тут же отключаюсь.

Мне снится Амелия. Она звонко смеется, убегая от меня по лавандовому полю. Ее рыжие кудри подпрыгивают в такт ее движением. Она улыбается и что — то говорит, но я не могу разобрать слов.

Ее легкое белое платье с пышными рукавами идеально сочетаются с полевыми фиолетовыми цветами.