— Я не пущу тебя дальше щенок. Ты недостоин звания богатыря! — Ревел он.

— Беги! — Завопил страхом первый голос.

— Вперед. Ты должен! — Скрежетал скулами второй.

Замирая сердцем, Федогран сделал следующий шаг, и клинок меча пролетел сквозь вжавшуюся в плечи шею, не причинив вреда, и растаял вместе с призраком конюха.

— Дальше будет еще тяжелее. Вернись пока не поздно. — Предупредил дрожащим голосом первый голос.

— Ты выдержишь, ты сильный, вспомни о чести. — Подбодрил второй.

Еще шаг. Вот уже он, слепящий шарик, только протяни руку.

Алина упала перед ним на колени, заламывая в отчаянии руки.

— Остановись. Любый мой. Если ты его сорвешь я умру в муках. Разве ты хочешь этого. Подумай о наших неродившихся детях. Они никогда не появиться на свет. Разве мы об этом мечтали? — Слезы градом покатились из ее глаз, а дрожащие руки в мольбе потянулись к лицу Федограна.

— А если это все правда? Скулил первый голос. — Если ты своими руками убьешь свою любовь и жизнь. Одумайся. Беги отсюда. Спаси ее.

— Вперед! Ты обязан закончить начатое, за спиной остались братья, ты не можешь их подвести. Сорви цветок, развей призраки. — Взревел второй голос, и разрывая воздух и саму душу.

Федогран сделал последний рывок.

Боль прострелила руку электрическим разрядом, в глазах потемнело, а ноги перестали слушаться и начали быстро неметь, продвигаясь волной от кончиков пальцев, все выше и выше, охватывая бесчувствием тело. Еще немного, и Федор превратится в безвольное, хлопающее глазами растение.

Он сделал последнее что от него требовалось, уже практически ватной рукой рванул на себя, срывая полыхающий, слепящий ярким светом цветок, и упал в изнеможении, сначала на колени, а затем перекатившись на спину, и застыл пластмассовой куклой, устремив к черному небу стеклянные глаза.

Резкий пронзительный крик умирающего невидимого, существа, прокатился по поляне, словно сам воздух завыл, прощаясь с жизнью. Сет погас, погрузив округу в непроглядный мрак. И наступила могильная тишина.

Жизнь медленно возвращалась в тело, покалывая по коже иголочками нервов. Стали проявляться исчезнувшие до этого звезды и на их фоне, расплывчатый силуэт лица Бера, что-то беззвучно кричащего открывающимся немым провалом рта. Пощечина сотрясла безвольно мотающуюся голову. Одна. Вторая. В пустые легкие вместе с криком и болью ворвался тягучий наполненный ароматом хвои, лесной воздух, и мир наполнился цветом и звуком.

— Ну наконец-то! — Зазвучал взволнованный голос друга, и Федор, со стоном, сел, вытянув ноги. — Ну и напугал ты нас, брат.

— Рассказывай скорее, что там было? — Шишок, мгновенно взобравшийся на плечо, задергал за ухо, с любопытством пытаясь заглянуть в глаза. — Не томи, сгорю от любопытства.

— Ужас там был. — Буркнул пересохшим ртом Федогран. — Попить дайте.

Одним глотком выпив половину протянутой медведем кожаной фляги, парень наконец ощутил, что жизнь возвращается в тело. Не торопясь, сделал еще один глоток.

— Давай. Скорее рассказывай. — Суетился Илька, топчась на плече. — Не тяни.

— Заткнись. — Рявкнул на него наш герой, и разжал ладонь, в которой должен был быть зажат цветок папоротника. Вздох разочарования сорвался с губ. Цветка не было. Он поднял виноватые глаза. Как же так? Столько пережить, пройти через ад, и ради чего. Жуткая обида на такую несправедливость сдавила грудь. Неужели все зря.

— Не смог? — Бер, толи задал вопрос, то ли констатировал факт. — Обидно.

— Я сорвал. — Федор, не отрываясь смотрел на пустую ладонь. — Я чувствовал его прикосновение. Оно как удар молнии. Я слышал его предсмертный крик. Почему… — Он не договорил и поднял глаза. — Почему его нет?

Случайно, краем глаза, он заметил в ночной темноте что-то необычное. Повернул голову. Так и есть, не померещилось. Толщиной с паутину, едва заметная сверкающая нить света убегала, прерываясь местами, в глубь леса. Осознание, что это такое, всколыхнуло уже отчаявшегося парня.

— У нас получилось, воскликнул он, и вскочил на ноги, едва не сбросив с плеча шишка. — Я вижу путь. Я знаю куда идти.

— А я не вижу. — С обидой в голосе заворчал, вцепившийся в рубаху на плече коротышка. — Не скачи так и не ори, я едва не упал.

— И я, тоже не вижу. — Завращал головой Бер, приглядываясь и щуря глаза. — Куда смотреть-то? — Федор протянул руку. — Нет, всеравно ничего не вижу. Идти сам. Сможешь? Или тебя нести надо? — Он сказал это так, что стало совершенно понятно, что медведь готов взвалить на плече друга и нести столько, сколько понадобится.