Поп, поражённый страхом, как сноп, свалился к порткам привидения, которое милостиво изрекло:

Начинающий поэт не случайно сделал оплошавшего попа певцом Баркова. И в его время, и позже упоминать о родоначальнике русской теневой словесности считалось неприличным. Пушкин имел на этот счёт противоположное мнение и придерживался его всю жизнь, создав ещё поэму «Гавриилиада» и сказку «Царь Никита и сорок его дочерей». Александр Сергеевич предвещал широкую известность творчеству Баркова в самом недалёком времени:

– Барков – это одно из знаменитейших лиц в русской литературе; стихотворения его в ближайшем будущем получат огромное значение. Для меня нет сомнения, что первые книги, которые выйдут без цензуры, будет полное собрание сочинений стихотворений Баркова.

Чрезвычайный эротизм Пушкина рано проявился в его отношениях к лицам противоположного пола и стал мощнейшим двигателем его поэтического дарования.

В жизни Пушкина было много женщин, любимым он посвящал стихи. Автор сборника «Я вас любил…» Н. В. Забабурова насчитала таковых сорок девять. Первой среди них стала Соня Сушкова, пробудившая в душе юного поэта осознанное любовное чувство. В проекте автобиографии Александр Сергеевич сделал важную для него пометку – «ранняя любовь».

Действительно, Саше шёл тогда шестой год, а Сонечке – пятый. Встречались они на детских танцевальных вечерах в домах князей Трубецких, Бутурлиных и в доме родителей Сони. По четвергам детей возили на балы известного танцмейстера Иогеля. Невольные (но желанные) «свидания» детей продолжались шесть лет, до отъезда подростка в Петербург. Больше они не встречались. Но «ранняя любовь» поэта не стала проходным эпизодом в его жизни. В шестнадцать лет, вспоминая детство, он писал:

Так от воспоминаний о детстве воображение переносит Пушкина в день сегодняшний, то есть в конец 1815 года. И он представлял себе, какой была бы Сонечка в пятнадцать лет. К счастью, в реальности этого не случилось. Почему к счастью? Александр Сергеевич объяснил это в статье «Байрон» (1835), в которой речь идёт о ранней влюблённости. Упомянув, что Байрон впервые влюбился в восьмилетнем возрасте в семнадцатилетнюю девушку, Пушкин включил в свою статью цитату из его дневника. Пространное извлечение из воспоминаний английского поэта поясняет психологию раннего детского влечения.

«В последнее время, – писал Байрон, – я много думал о Мэри Дэфф. Как это странно, что я был так безгранично предан и глубоко привязан к этой девушке, в возрасте, когда я не мог не только испытывать страсть, но даже не понимал значения этого слова. И, однако, это была страсть!

Я раз пятьдесят с тех пор влюблялся; и, тем не менее, я помню всё, о чём мы говорили, помню наши ласки, её черты, моё волнение, бессонницы и то, как я мучил горничную моей матери, заставляя её писать Мэри письма от моего имени. Я припоминаю также наши прогулки и то блаженство, которое я испытывал, сидя около Мэри в детской, в то время как её маленькая сестра играла в куклы, а мы с серьёзностью, на свой лад, ухаживали друг за другом.

Но как же это чувство могло пробудиться во мне так рано? Каковы были начало и причина этого? Я не имел никакого понятия о различии полов даже много лет спустя. И тем не менее, мои страдания, моя любовь к этой девочке были так сильны, что на меня находило иногда сомнение: любил ли я по-настоящему когда-нибудь потом? С некоторого времени – сам не знаю почему – воспоминания о Мэри (не чувства к ней) вновь пробудились во мне с не меньшей силой, чем когда-либо. Какой очаровательный образ её сохранился в моей душе!» [18]

Байрон боялся встретить Мэри Дэфф по прошествии многих лет, чтобы не разрушить образ любимой, сохранявшийся в его памяти. Не чужд этому чувству был и Пушкин, нашедший в детских переживаниях великого англичанина много общего со своими.

Первое из сохранившихся стихотворений Пушкина – «К Наталье». Оно относится к 1813 году и посвящено крепостной актрисе. О ней ничего не известно, кроме того, что она играла на сцене домашнего театра графа Варфоломея Васильевича Толстого, находившегося в Царском Селе.