Глава 7

Несмотря на моё взвинченное состояние по началу, посиделки с бабушкой и мамой получились теплыми и по настоящему «домашними».

Ароматный чай, бабушкин смех, такие родные мамины хлопоты… неудивительно, что я на какой-то момент расслабилась, на время позабыв обо всех своих проблемах. Соболев сидел рядом: поскольку мы сидели на табуретках без спинки, я через какое-то время стала уставать — и Дима тут же притянул меня к себе, так что я, откинув голову ему на плечо, продолжала обсуждать с мамой и бабулей наши семейные истории.

Соболев, он… Я сейчас не воспринимала его как крутого парня с горой денег, телохранителями и неограниченной властью в городе. Это был мой Дима — тот парень, в которого я влюбилась ещё в суде, а потом случайно встретила на улице. Он пах как мой Дима, говорил голосом моего Димы — и не был сейчас тем злым, опасным мужчиной, от которого мне хотелось бежать на край света.

Соболев, почувствовав, что я сильнее к нему прижалась, довольно хмыкнул и задал бабушке какой-то вопрос про её молодость, крепче обняв меня за талию.

Бабушка унеслась мыслями в далекое прошлое, а я – в недавнее, в то самое время, когда мы с Соболевым только стали встречаться.

После второй судьбоносной встречи на улице, мы уже не расставались.

Сначала Дмитрий пригласил меня в кино, затем в кафе, а уже на следующий день он повёз нас в ресторан праздновать «начало отношений». В общем, я оглянуться не успела — а мы уже встречались, и все мои друзья, знакомые, коллеги и родные, естественно, знали об этом.

Маме и бабушке Соболев сразу же пришелся по душе: серьёзный, внимательный, меня любит — большего они и не желали. Коллеги по работе добродушно вздыхали, посмеиваясь над тем, как я по вечерам прихорашиваюсь к свиданиям; и только Аньке изменения в моей личной жизни оказались совсем безразличны — сестра, будучи сильно занятой на работе, игнорировала все мои попытки познакомить её с Димой.

А нам роман между тем быстро развивался.

Правда, если бы всё зависело от меня, мы бы ещё долго присматривались друг к другу: до этого момента у меня ещё не было не то что серьёзных, а вообще каких-либо отношений с парнями, потому-то на каждый шаг вперед я испуганно шарахалась на два назад.

Теперь, оглядываясь назад, я могу оценить то, с какой дотошностью Соболев затягивал меня в свои сети. Несмотря на громкое заявление в ресторане (о том, что мы встречаемся), Дима действовал очень осторожно. Он то вытаскивал меня на премьеру в театр, то устраивал утреннюю прогулку по осеннему лесу – когда кругом золотые листья, легкий морозец и крепкий горячий чай из термоса вместе со свежими, дурманяще пахнущими корицей, сдобными булочками.

Тогда он впервые по-настоящему меня поцеловал: мы сидели на скамейке, укутанные в плед, и он, чмокнув меня в губы, заявил, что я пахну яблоками с корицей.

— Так булочка же, — смутилась я, а он почему-то рассмеялся и, обняв меня за затылок, сильнее притянул к себе.

До этого мы тоже иногда целовались, но мне всегда было стыдно и неудобно ( вдруг кто увидит), а потому я всегда невольно отстранялась от Дмитрия; но в лесу никого кроме нас не было, а лес … лес, одетый в золото, казался волшебным местом. Немудрено, что я полностью «растворилась» в поцелуе.

Отстранился первым Соболев , прошептав, что я слишком сладкая для холодного осеннего леса.

И… мы продолжили встречаться.

Он почти каждый день заезжал за мной на работу, каждые выходные мы проводили вместе. Но это всегда были вполне невинные, целомудренные встречи. Я тогда не придавала значения, почему он не знакомит меня со своими коллегами или друзьями; не обращала внимание на то, что простой следователь работает по слишком свободному графику: когда-то от кого-то я слышала, что у милиционеров большие отпуска, чуть ли не полтора месяца, а потому его выходные казались мне чем-то естественным и нормальным.

А ещё я ему верила.

Сначала с осторожностью, памятуя о грустном опыте моей мамы; затем абсолютно – как глупая и наивная девица, пропустившая первую любовь в пубертатном периоде и нагоняющая всё это во взрослой жизни.

Однажды, когда после какой-то романтической комедии, мы увлеклись поцелуями прямо на подземной парковке. К тому времени, я уже не особенно соображала, где нахожусь и что со мной происходит – а происходило, между прочим, многое: одна его рука уже залезла мне в лифчик, а вторая зачем-то задирала мою ногу (одетую в джинсы, между прочим)

Хлопнувшая вдалеке дверь машины разрушила всё волшебство, заставив меня вздрогнуть, а Дмитрия – тяжело вздохнуть.

— Янка, я сейчас взорвусь. – Он крепко держал меня на месте, не давая сдвинуться с места. – Подожди, я сейчас успокоюсь.

Затем Соболев с непонятной усмешкой посмотрел в мои растерянные глаза.

— Если ты, конечно, не хочешь заехать ко мне на кофе.

— Так ведь уже начало первого, — покосилась я на часы.

— Тогда чаю… соку… — хмыкнул Соболев, и тут же вкрадчиво предложил, — твои уже спят давно. Неужели ты хочешь разбудить маму посреди ночи?