— Поздравляю, — радостно заулыбалась я в ответ, пытаясь как-то задержать дыхание: нетрезвый Леха немного не соизмерял силу своих дружеских объятий.

—Ты прикинь, четыре сто, — довольно похвастался Лёша, зачем-то демонстрируя мне при этом четыре пальца. – Богатырь просто!

— А жена как?

— Всё хорошо, только сегодня утром её видел. Говорят, выпишут послезавтра… Нет, прикинь, четыре сто!!!

— Ну, и ты тоже не маленький! — замотала я головой.

— …Руки от неё убрал, — рявкнул возле нас хорошо знакомый мужской голос. Приказ был отдан настолько жёстко, что мы с Лешкой замерли – и как двое нашкодивших детей – испуганно повернулись к говорившему.

— Я. Сказал. Убрать. От. Нее. Руки. — Выплевывая каждое слово, зло отчеканил Дмитрий.

— Ян… — как-то сразу присмирев, покосился на меня Лёха. – Это кто?

Пропустив вопрос одноклассника мимо ушей, я, осторожно освободившись из дружеских объятий, покосилась на Соболева.

— Дима, ты всё неверно понял.

— Что ж ты не говоришь своему дружку кем я тебе прихожусь, а? – недовольно скривился Соболев. – Пошла быстро в машину.

— Дим… — я не понимала, что происходит. Не знала, как себя вести, что делать, да и вообще... я не понимала причину, по которой Соболев так на меня окрысился: никто в здравом уме не смог бы принять наши дружеские объятия с Лешкой как что-то более интимное. Да и потом, мы стояли посреди улицы!

— В машину, — рявкнул Соболев.

Я продемонстрировала своему жениху пакет с продуктами.

— Мне надо занести это маме.

— Мужик, — вступился за меня Леха. – Ты не прав. Я Янку с шестого класса знаю….

Договорить он не успел. Соболев бросился на моего одноклассника, несколькими точными ударами отправляя того в нокаут.

Происходящее казалось мне чем-то страшным и непонятным. Бросив пакет с продуктами на асфальт, я попыталась вмешаться в драку… с трудом протиснувшись между лежащим на земле Лешкой и нависшим над ним Соболевым.

— Дима! Дима, что ты делаешь??? Ты всё неправильно понял – у него сегодня сын родился.

— Мне плевать, — рыкнул Соболев, хватая меня за шкирку и практически насильно таща к припаркованной неподалеку машине. – Никто не смеет прикасаться к моей будущей жене.

И… на этом всё дело и кончилось.

Он приволок меня в квартиру, где мы вместе жили, и, прорычав что-то насчёт моего позорного поведения, отправился в душ.

Я рыдала, пыталась взять себя в руки, пыталась найти какие-то слова, чтобы успокоить Соболева и в то же время найти какое-то разумное объяснение его поведению… Но, когда моя истерика уже переросла в нервное икание, я поняла, что надо что-то предпринять.

Старательно сдерживаясь (вот, оказывается, как давно я начала врать своим родным), я позвонила маме и как можно спокойней сказала ей, что мы с Димой уже дома. Понимая, насколько странно это звучит, я призналась, что Соболев поспорил с Лешей из двадцатого дома. И что я забыла сумку с продуктами на улице.

— Так это значит, Дима его так отделал, — присвистнула моя интеллигентная мама. – Интересно, за что?

—У Леши сын родился, мы обниматься начали, а Дима этого не понял, — попыталась я как-то сообщить то, чего сама не понимала. Такой пустяк ведь не может быть причиной для агрессии.

Но мама, видимо, посчитала иначе.

— Приревновал, значит, — тяжело вздохнула она. – Выходит, обманывал уже кто-то твоего Диму, раз он так на Лешу набросился.

— Подожди, — запоздало спросила я. – А ты как насчёт Лехи узнала?

— А он мне сумку с продуктами занес, — призналась мама. – Сказал, с твоим парнем что-то там не поделили, а я сначала-то и не поняла, что именно. В смысле, между вами с Лешей никогда даже намёка на романтическое чувство не возникало.

— Мам, да какая романтика. Я ему давала списывать уроки, а он защищал меня от хулиганов. Нормальные товарно-денежные отношения.

— Тогда уж это категория услуг, а не товаров, — явно непроизвольно для самой себя, отметила мама. А потом, опомнившись, нервно хихикнула. – Ой, Ян, что я несу…

Хмыкнув, я хотела рассказать маме про большую Лёшкину новость, но в этот момент вода в ванной перестала работать, и я поспешила поскорее попрощаться с мамой: я ещё не знала, в какой настроении из ванной выйдет Соболев.

Я боялась упрёков, споров на повышенных тонах… но вместо этого меня ожидал холодный игнор.

Соболев либо делал вид, что вообще меня не замечает, либо разговаривал приказами, что выводило меня из себя. Я не чувствовала за собой никакой вины, не понимала причин, почему он набросился на моего одноклассника — и не знала, как вести себя с мужчиной, который на тебя дико злится, но не отпускает от себя.

Наконец, однажды вечером я не выдержала. Это случилось после ужина, которое мы провели в угнетающем молчании.

То есть, молчание угнетало только меня. Соболев же с аппетитом ел, пил чай, и вообще, казался доволен жизнью.

Я же настолько дошла до ручки, что просто специально кокнула тарелку об пол – и спросила, что происходит.

— Я не понимаю, почему ты злишься, — честно призналась я. – Хотя злиться по идее должна именно я, ведь это ты побил ни за что моего школьного товарища.