Я заворачиваюсь в объемное одеяло на краю постели и утыкаюсь в подушку. Закрываю глаза и почему-то жду, что мне будут сниться кошмары. Но ничего, кроме пустоты и тяжелой усталости, не приходит.

— Смотрите-ка, она и правда завалилась тут спать… — резко просыпаюсь от грубого тычка в бок и разлепляю глаза.

Всё тело ноют после вчерашнего дня. Спросонья пытаюсь сосредоточить взгляд. Рафаэль стоит надо мной и недовольно тычет в меня катаной, как во что-то противное. На нем простая белая рубашка и черные брюки. В белом его кожа странно сливается с одеждой, но судя по выражению его лица не стоит сообщать Рафаэлю, что вот так белый ему носить не стоит.

Оборачиваюсь сонно - за окном вовсю светит солнце. Нелегко это признать, но спала я, кажется, очень крепко.

Рафаэль наклоняется к моему лицу, и я почему-то жду, что он меня поцелует. Дурочка. Это же идеальный безумец.

— Одевайся и проваливай, фон Стредос, — шипит он, делая ядовитый акцент на фамилии.

— Нет. С тебя завтрак, я смертельно хочу есть, — бормочу я сквозь сон и переворачиваюсь на другой бок.

В следующую секунду Рафаэль одной рукой обхватывает меня поперек талии и грубо стаскивает с кровати вместе с одеялом.

— Смертельно, говоришь? — рычит он мне на ухо.

Специально стекаю под его руками на пол. Рафаэль поддается этой уловке и подхватывает меня. Позволяю одеялу упасть с одного плеча и безвольно свисаю в его объятьях. А сжимает он меня крепко. Крепко и приятно, мне нравится ощущать его рядом. Рафаэль с презрением разглядывает меня, поджав губы и склонив голову набок. Заискивающе смотрю на него, чуть приоткрыв рот. Ну, тебе же нравятся мои губы? Поцелуй меня, безумец.

— Скажи, что вчера я заставила твоё сердце биться быстрее? М? — решаю подогнать его, потому что он медлит.

— У меня нет сердца. Ты пытаешься впечатлить пустоту, — Рафаэль разжимает руку, и я сползаю на пол. — Одевайся, иначе вытряхну тебя из этого одеяла голой на газон.

Акула. Псих. Маньяк.

Он разворачивается с намерением уйти, и я бросаю ему в спину:

— Ты думаешь, что ночь была ошибкой?

— Ошибкой? — он глядит через плечо смеясь. — Нет, я отлично развлекся!

— У тебя есть сердце, обычное, человеческое, — сообщаю ему. — Я видела его собственными глазами, когда воскрешала. А ещё чувствовала вчера, когда ты вжимал меня своей мощной грудью в постель.

Улыбка резко сменяется хищным оскалом и Рафаэль уходит, захлопнув дверь в спальню.

Вздыхаю в потолок. Развлекся он… Сердце у него человеческое, а вот душа - темная, необъятная, переполненная силой и наверняка болью.

Неторопливо одеваюсь. Джинсы пахнут гарью. Надо было смотаться домой и переодеться. Но нет, не сейчас. Аккуратно выхожу из спальни и опасливо оглядываюсь - в гостиной пусто. Моя толстовка и куртка лежат на диване, не беру их и иду на кухню.

Рафаэль сидит лицом ко мне, закинув ноги на край стола, и прикуривает сигару пламенем с руки. Замираю, глядя на него. Секунда сосредоточенности, серьезности…

Он поднимает на меня взгляд, сжав руку в кулак тушит огонь на ладони и выдыхает дым.

— Выход позади тебя. Хотя зачем тебе выход, когда ты можешь свалить через свои “земли”. Пыльные и мертвые. — он кладет локоть на спинку стула, двумя пальцами придерживает сигару и опять затягивается.

Возле плиты спиной ко мне суетится какой-то мужчина с черном.

— А это кто? — указываю я пальцем.

— Мой повар, — отвечает Рафаэль и выдыхает дым в мою сторону.

— Отлично, можно мне глазунью из трех яиц, две гренки и кофе черный с двумя ложками сахара? Они ведь не будут отравлены? — я решаю идти ва-банк. Беру другой стул, ставлю возле стула Рафаэля и сажусь вплотную к нему. Он выдыхает сигарный дым мне в висок.

— И чего ты добиваешься? — с тихой злобой спрашивает он.

Резко поворачиваюсь и чуть не натыкаюсь на огонек сигары, вздрагиваю и отодвигаюсь. Рафаэль и не думает её убирать и продолжает курить.

— Я добиваюсь тебя, — проговариваю томным голосом, когда мне в лицо опять летит табачный дым.

И вдруг Рафаэль взрывается громким смехом, оскалив свои острые зубы. Одной рукой держит сигару, а второй закрывает глаза. Я терпеливо жду, когда он проржется… Это продолжается минуту. Две. Три. Рафаэль никак не может остановиться и содрогается от хохота. Так отклоняется назад, что я начинаю бояться, что он свалится со стула. А я злюсь всё больше. Как же раздражает!

А потом он вдруг резко мрачнеет, сует сигару в зубы, снимает ноги со стола и соскакивает со стула. Опять хватает меня за талию и тащит прочь. Я начинаю биться в его руках. Рафаэль выталкивает меня в гостиную, разворачивает к себе спиной и сжимает так, что не могу пошевелиться. Чувствую спиной его грудь, упираясь затылком в плечо.