– Может, коза, как и ты?

– Дождалась. Оно меня унижает. Всё, беру себя в руки, - и я перестала разговаривать с собой.

Замок, видимо, перестраивался много раз. По крайней мере, внутренние помещения. Так что определить порядок их расположения было задачей трудной. Налево от входа был коридор. В этот коридор выходило несколько дверей. И так уж сегодня пошло, все они были заперты. Я шла по коридору и давила на бронзовые ручки. Интересно, спальня моя ещё не заперта? Или уже закрыта? Мне прямо так и захотелось проверить. С каждой закрытой дверью во мне росла уверенность, что я здесь ничего не найду. Однако, последняя дверь с тихим скрипом поддалась нажиму и распахнулась внутрь. Комната оказалась рабочим кабинетом. Причём работал здесь явно не граф из тринадцатого, к примеру, века, а кое-кто посовременней.

Никакого тебе ампира или хотя бы позднего барокко. Тёмный дубовый стол, сверху обтянутый зелёным сукном. Шкафы не пойми то ли с книгами, то ли с отчётными документами. Секретер у окна, небольшой камин в углу. Стены закрыты дубовыми же панелями. Я достала увесистый том. Так и есть - аккуратно подшитые приходные документы. Явно здесь вёл приём управляющий. Так же он вёл подробный учёт: яйки в одной графе, курки в другой, млеко посерединке, между ними. Потом управляющего вызывали на ковёр, в кабинет графа.

??????????????????????????

– Почему у нас по яйкам в этом месяце недобор?
– сердито интересовался граф.

– Так ведь это... В прошлом месяце слегка отстали по куркам, решили в этом догнать. И так это вышло... Курок мы заготовили. А яйки вдруг упали.

– Вот так? Ни с того, ни с сего?
– граф помрачнел.

– Не велите казнить, ваше сиятельство. Не подумал!
– управляющий шмыгает носом как первоклассник.

– Что у нас в этом месяце с казнями?
– граф поворачивается к палачу.

– В этом?
– палач смотрит в ведомость.
– В этом месяце лимит уже выбрали. Даже два разика сверхурочно пришлось...

– Хорошо, - граф опять смотрит на управляющего.
– В этом месяце не велю. Так и быть. Но если ты, прохвост, меня и в следующий раз подведёшь, то учти - не помилую. Не выполнишь план по яйкам, свои будешь сдавать. Палач тебе в этом поможет.

И вот управляющий возвращается в свой кабинет и начинает вставлять всем. Направо и налево.

А почему бы и нет? Начальник отдела, например, у нас всегда так делал.

Я села за стол.

– Итак, фрау Марта, - я положила ногу на ногу и сдвинула воображаемые очки на кончик носа.
– Как так? Ваши курки не несут яйки?

– Но, херр управляющий...
– фрау Марта стояла, потупившись в пол.

– Что, херр управляющий? Я здесь уже, фиг знает сколько лет, херр управляющий! Я с вами вожусь, как с малыми детьми! И это мне в благодарность? Мне, как последнему в классе мальчишке, устроили выволочку! И всё из-за вас, фрау Марта! Я в следующий раз возьму вас на балансовую комиссию. Сами там будете хлопать глазами. Пускай вас самих отдерут на конюшне. И пусть вам палач отрежет... Пусть всё поотрежет, что хочет. А то распустились! Вот что это? Что?
– я дёрнула ящик стола, вытащила оттуда письменный прибор и швырнула его на стол.
– А это? Это порядок по-вашему?
– я бросила стопку тетрадей и выдвинула следующий ящик.
– А это?
– на столе появился какой-то альбом.
– Я к вам обращаюсь, херр Михель. Что опустили глаза?
– я распахнула альбом. Он был очень толстый, в него были вклеены фотографии девушек.
– Что это? Альбом ваших шлюшек? Так-так, узнаю - это фрау Сюзанна?
– я читала подписи под фотографиями и листал альбом.
– А это? Неужели сама фрау Милена? Кто мог бы подумать! А тут - наша скромница, фройляйн Эльжбета. Мы все почитали её как порядочную девицу. Давайте, чем сможете вы ещё меня обрадовать? Я уверяю, что больше я точно ничему не удивлюсь.

Я перелистнула ещё несколько листов. И вдруг замерла. На очередном листе была аккуратно наклеена моя фотография.

Что это? Откуда? Я не понимала совсем ничего! Как могла она оказаться здесь, в этом альбоме?

Меня просто бросило в жар. Я чувствовала, как запылали мои щёки. Будто работники-сослуживцы застали меня за неприличным занятием. Будто я раздевалась на пляже и забыла прикрыть кабинку.

Альбом захлопнулся. Но через какое-то время я пересилила себя и снова нашла свою фотографию. И тут жар и стыд у меня сменились на возмущение. Я вспомнила это фото.

Стас сделал его на мой день рождения. Мы как-то договорились не фоткаться друг без друга. Конечно, условие было дурацким и продержалось недолго. Но фотография была сделана именно в тот момент, когда мы соблюдали договорённость. Я даже сэлфи-палку повсюду таскала с собой. В сумочке места она занимала много, просто до фига. Из-за неё мне постоянно приходилось то пудру выкладывать, то брать расчёску поменьше. Всё сразу не помещалось.

Вспомнила, как я покупала её в салоне связи. «Какая ещё - сэлфи-палка?
– продавец посмотрел на меня как на дремучую деревенщину.
– Это - Ма-На-Под!» Именно так - с заглавными буквами у каждого слога, он это произнёс.

Сидели мы, значит, со Стасом в кафе. По поводу дня рождения поехали за город, к чёрту на куличики. Он снял целую веранду с видом на лес и речку. Вокруг всё было уставлено цветами. Играла музыка. Открыли шампанское. Стас с улыбкой протянул мне синюю бархатную коробочку. Сердце моё просто замерло от восторга.

– Стас?

– Это тебе, - он продолжал улыбаться.

– Стас?
– руки мои задрожали, я не могла ими даже пошевелить.

– Бери же! Ты что?

После глубокого вдоха я взяла коробку. Когда я её открыла, то увидела... серьги. Конечно, - дорогие, с бриллиантами, белого золота, с кружевом вставок. Но - серьги, Карл! Серьги...