— Кто мне днём доказывал, что сегодня возьмём золото, а завтра уже покуражимся? — наседал на бандитов Иоганн, — бараны!

Однако разговоры разговаривать товарищи разбойники были не в настроении. Кутеп резко прыгнул и, метя прямо в сердце, ударил своей отточенной до металлического блеска заточкой. Но залётный немец оказался не так прост. Он легко ушёл в сторону и полоснул бандита ножиком по горлу, который незаметным движением выскочил в ладонь из рукава.

— А-а-а! — схватился за порез Шило и грохнулся на пол, пуская кровавые слюни.

— Бу-уф! — выстрелил Шрам.

Но Иоганн не зря тренировался хитрым мордобойским приёмам последние годы на службе у Сатура. Пуля лишь царапнула его по щеке. И Бухенвальд хлёстким боковым ударом сбил с ног бандита. Шрам, падая, больно ударился головой о кровать, зато внезапно его рука нащупала отрезок какой-то медной трубу. Он знал, что шлюхи в дешёвых кабаках имели привычку прятать подобное оружие самообороны. Мало ли какие больные на голову клиенты с садистскими наклонностями могли заглянуть сюда на ночку другую. Иоганн же не спеша вытащил из сумки пистоль и взвёл курок.

— Ну что, Фома неверующий, — сказал он, — я тебе предлагал настоящее будущее, а ты променял его на фальшивое золото.

Бухенвальд направил дуло пистолета и чтобы застрелить разбойника наверняка, чуть-чуть наклонился. Дальше произошло что-то непонятное, как в калейдоскопе. Мелькнула металлическая труба, которая воткнулась Иоганну в голову и он, уже теряя сознание, успел произвести выстрел.

* * *

Путь в «Пенную кружку» нам преградил здоровенный вышибала.

— Куда прётесь! Закрыто! — прорычал он.

Короткий хук и брызги крови, и маленький гнилой зуб полетели в одну сторону, а вышибала «решил упасть» в другую. Мы влетели внутрь.

— А теперь как? — спросил я мужика с печальными глазами.

— Извините, Михаил Андреевич, — он потёр свою щёку, — не признал, для вас всегда открыто.

— Где эти? — выскочила из-за моей спины Иримэ, — сам знаешь кто?

— Второй этаж, дальняя комната, — вышибала помотал головой, приводя себя в чувства.

Мы с Ири тут же бросились на лестницу, через несколько секунд следом, еле дыша, медленно перебирая короткими ножками, пробежал коренастик. Дверь в нужную комнату была распахнута настежь.

— Все готовы! — зло улыбнулась эльфийка, — Самоубились.

— Ага, совесть замучила, — я прошёл и у каждого попытался нащупать пульс.

— Это не по-товарищески! — сказал Ханарр, появившись на пороге, — зачем было убавить сразу всех. Я что, зря бежал?

— Спокойно, Хан, один ещё живой, — я посмотрел на незнакомого мужика, который почему-то мне напоминал немца.

Я чуть-чуть влил в него живительной магической энергии и немец открыл глаза.

— Голямбойка, — криво усмехнулся он, обведя нас мутными глазами, — Спартак… Если… раньше… игра… увидеть я, то всё было бы по другому.

У незнакомца пошла изо рта кровь.

— На второй день, — немец запнулся, пустив кровавый пузырь, — армия будет зде…

— Здесь, — закончил за него последнее слово коренастик, — вот она, какова слава голямбойки, даже покойники тебя узнают.

— Вы знаете, друзья мои, — сказал я, — каждый человек в жизни проходит ряд испытаний, которые условно называются огонь, вода и медные трубы. А вот этот незнакомый шпион прошёл их все за день.

— Как это? — заинтересовался Ханарр, — неизвестными ему эпосом.

— Огненная вода, — я показал на бутылку с вином, — и медная труба.

Я толкнул носком ноги металлический обломок.

Глава 28

Волны тёплого нежного моря в этот раз были умиротворённо ленивыми. Такое, к сожалению, случалось не часто. И поэтому к берегу в большом количестве приносило множество медуз и противных водорослей, которые цеплялись к ногам и рукам.

— Ничего, — думал про себя Помука, — сейчас пройду ещё метров сорок и будет настоящая чистая вода. Вот тогда можно будет расслабленно лечь на спину и, качаясь на волнах, подумать о самом главном. Почему ветер дует? Почему дождь идёт? Почему волны то вздымаются вверх, то опускаются вниз?

К сожалению Помуке в родном маленьком ауле никто не мог дать ответы на такие вопросы. Один только старый немощный Отта, говорил, что далеко на севере есть книги, где всё про это написано. Но где этот север, и что такое книги, Помука мало себе представлял. Он сейчас вдруг застыл по пояс в море и засмотрелся на своё отражение. На тёмно-смуглое тело, покрытое полностью тёмной же шерстью, кроме лица, ладоней рук и ступней ног. На острые уши, которыми иногда можно было смешно пошевелить. На толстый сплющенный нос и живые любопытные глаза.