Три тысячи лет назад в стране Арианам Вайджа, что значит «Простор ариев», жрец Заратуштра провозгласил веру в единственного, несотворимого и вечного бога творца всех прочих божеств (ахур) и всего благого — Ахура Мазду, «Господа Мудрость». Целью всех уверовавших стали «благая мысль», «благое слово» и «благое дело» — триада, которая в конце времен должна сокрушить Анхра Манью, «Злого духа», несведущего в истине и зловредного предводителя демонов-дэвов (даэва).

Суть проповеди Заратуштры в сравнении с прежними верованиями так изложена немецким иранистом Г. Хумбахом: «Заратуштра воспринял веру в ахур от своих предшественников. Очевидно, он видоизменил эти верования, а возможно, даже создал имя Ахура Мазда и предложил считать ахур воплощениями качеств Ахура Мазды. Но такими теологическими вопросами вряд ли удалось бы вовлечь целый народ в религиозное движение. Привилегированное положение, созданное для Арты [„Истина“, „Праведный путь“ — С.К.], прославлявшейся и противниками пророка, не было новшеством, равно как и почитание коровы, которое уже Заратуштра приписывал Фрияне, мифическому предку кави Виштаспы. Возможно, что даже дуализм [т. е. вера в два начала — С.К.] в основных своих чертах был разработан предшественниками Заратуштры. В чем же заключалась та, отличная от прежних идея, которой Заратуштра затмил всех поклонявшихся корове магов и брахманов, и которая сделала его одним из величайших религиозных реформаторов? Она заключалась в представлении о вплотную приблизившемся начале последнего этапа существования мира, когда Добро и Зло будут отделены друг от друга — это представление Заратуштра дал человечеству. Она заключалась, далее, в учении о том, что каждый индивидуум может участвовать в уничтожении Зла и в установлении царства Добра, перед которым одинаково равны все преданные пастушеской жизни, и таким образом восстановить на земле рай с молочными реками» [Humbach, с. 74].

Заратуштра, арий из рода Спитамы, сын Поурушаспы («Серолошадного»), не владел богатством. Его имя значило «Обладающий старым верблюдом» (по другой интерпретации — «Тот, кто погоняет верблюдов»). Его авторитет в родной стране был невелик: он сумел убедить в истинности своего учения лишь двоюродного брата. Но и в соседних землях никто не воспринимал Заратуштру как пророка. Его учение много лет отвергали, и о причинах долгого неприятия зороастризма (из позднейшей греческой переделки имени пророка — Зороастр) яснее других написала виднейшая современная исследовательница этой религии Мэри Бойс: «Хотя учение Зороастра — развитие старой веры в Ахуру, оно содержало много такого, что раздражало и тревожило его соплеменников. Предоставляя надежды на достижение рая всякому, кто последует за ним и будет стремиться к праведному, Зороастр порывал со старой аристократической и жреческой традицией, отводившей всем незнатным людям после смерти подземное царство. Более того, он не только распространил надежду в спасение на небесах среди бедняков, но и пригрозил адом и, в конечном счете, уничтожением сильным мира сего, если они будут поступать неправедно. Его учение о загробной жизни, казалось, задумано так, чтобы вдвойне рассердить привилегированных. Что касается его отрицания демонов-даэва, то оно могло показаться опрометчивым и опасным как богатым, так и бедным, потому что навлекало гнев этих божественных существ на все общество. Далее, величественные представления об одном Творце, о разделении добра и зла и грандиозной мировой борьбе, требующей постоянных нравственных усилий, было трудно постичь, а будучи понятыми, эти представления оказались слишком вызывающими для обычных беспечных политеистов» [Бойс, с. 40–41].

После долгих скитаний Заратуштра нашел прибежище вдали от родных мест, у одного из кави (царей-жрецов) «арийских стран», Виштаспы. Жена царя, Хутаоса, восприняла новую веру, а когда правители соседних стран, недовольные успехами Заратуштры при дворе Виштаспы, заключили враждебный ему союз, царица побудила мужа к войне против соседей. Виштаспа оказался победителем, а учение Заратуштры утвердилось в стране. Но старое жреческое сословие не простило Заратуштру — по легенде он был заколот жрецом во время молитвы.

Священное писание зороастризма получило название Авеста («Наставление» или «Восхваление»). В этом своде эсхатологических и литургических текстов самому Заратуштре приписываются только Гаты, «Песнопения». В течение многих веков жрецы-последователи Заратуштры заучивали и изустно передавали из поколения в поколение священные тексты. Учение, созданное в стойбищах арийских пастушеских племен и перенявшее их поверия и мифы, не знало поначалу ни храмов, ни культовых сооружений. Арии молились и приносили жертвы на вершинах холмов и гор, у домашнего очага, на берегах рек и озер. Лишь через полтора тысячелетия, в Иране, при династии Сасанидов, зороастризм, ставший государственной религией, был зафиксирован специально изобретенным письмом. Письменная Авеста составила 21 наск (книг) из весьма разнородных и разновременных частей, лишь некоторые из которых восходят ко времени Заратуштры или еще более древним временам. К наиболее древним «дозаратуштровским» разделам Авесты принадлежат Яшты («Гимны»), сохранившие, несмотря на все позднейшие переделки и сокращения, бесценные крупицы прошлого знания и знания о прошлом, повествования и мифы минувших веков, безмерно далеких от дней Заратуштры.

Впрочем, время жизни Заратуштры нельзя считать установленным. Мэри Бойс указывает на промежуток между 1500–1200 гг. до н. э. [Бойс, с. 27]. Более принято относить время Заратуштры к самому началу I тыс. до н. э. или даже к VIII–VI вв. до н. э. Мы принимаем более грубую оценку конец II-го или начало I тыс. до н. э.

Еще более спорны гипотезы о родине Заратуштры и месте первоначального распространения его учения. В дискуссии между сторонниками локализации родины зороастризма в Западном или Восточном Иране (включая Среднюю Азию), ныне преобладает последняя точка зрения. В какой-то мере она отражена сводным трудом Р. Фрая «Наследие Ирана»: «Лингвистические данные говорят в пользу отнесения пророка к Восточному Ирану. Исторически оправдано, что Авеста, с ее мифологией и чертами героического эпоса, примешивающимся к общим восточно-иранским сказаниям, оказалась составленной на языке, который был близок к языку первоначальной территории обитания арийцев. Эта прародина могла располагаться в Средней Азии или даже южнее, в районе Герата. Индийцы, когда они продвинулись с этой прародины в различные районы (Индийского) субконтинента, сохранили, несмотря на происшедшие в их диалектах изменения, ведические гимны на древнем языке преданий; также и иранцы, распространившиеся по (Иранскому) нагорью, сохранили гимны Митре и другим арийским богам» [Фрай, с. 54].

Хронологически многослойность Авесты обусловила, по мере распространения зороастризма с востока на запад, или с северо-востока на юго-запад, отнесение к наиболее почитаемым и изначальным местам религии самых разных местностей в Средней Азии и Иране. Так, в Яште 19, прославляющем Хварно (Хварэна, «Божественная благодать»), говорится, что это царственное отличие нисходит лишь на тех, «кто правит у озера Кансаойа, принимающего (реку) Хаэтумант». Река и озеро отождествляются с Гильмендом и Хамуном в современной провинции Систан в Иране. Однако зороастризм утвердился там лишь около VI в. до н. э. [Бойс, с. 52]. Напротив, в «Михр-Яште», прославляющем Митру, названы в числе «арийских земель» лишь восточно-иранские и среднеазиатские страны — Мерв, Согдиана, Ишката (Северный Афганистан), Харайва (Ариана, район Герата), Хорезм и «высокие горы Хара», откуда стекают глубокие реки, достающие Согда и Хорезма, т. е. Аму-Дарья и Сыр-Дарья, долины которых также входят в «край арийцев» [Авеста, с. 57; Фрай, с. 72–75]. В другой книге Авесты, «Видэвдате» («Законе против дэвов»), первой страной — прародиной ариев, названа Арианам Вайджа, «Простор ариев», и еще шестнадцать стран, сотворенных Ахура Маздой, в том числе Согд, Моуру (Мерв), Бахди (Бактрия), но не упомянут Хорезм [Бойс, с. 52].

Наконец, самый древний и самый трудный для интерпретации слой авестийской географии содержится в гимнах Ахура Мазде («Ормазд-Яшт») и богине Ардви Суре («Ардвисур-Яшт»), которые, вместе с другими Яштами, блестяще переведены на русский язык И.М. Стеблиным-Каменским. В 21-м стихе «Ормазд-Яшта» описывается «благой мир» Арианам Вайджа: