Новая столица была расположена в сравнительно отсталом в экономическом отношении районе. Это способствовало усилению позиций носителей натуральной системы хозяйства, не заинтересованных в развитии внешних связей с заморскими странами. Кроме того, перенесение резиденции правительства на север повлекло за собой усиление внимания Китая к отношениям с северо-западными соседями и ослабление интереса к связям со странами Южных морей.

В середине XV в. наметился социально-политический кризис Минской империи. Усилилось разложение правящей чиновно-бюрократической верхушки. Императорская власть чаще и чаще стала попадать в руки всесильных временщиков. Государственную машину все более разъедала коррупция. Внимание к организации военных сил империи ослабло. Последнее обстоятельство не замедлило сказаться в крупных военных неудачах, постигших императорское правительство. Еще в 1428 г. в результате освободительной борьбы вьетнамского народа китайские войска вынуждены были уйти из Дайвьета. В 1449 г. китайская армия потерпела сокрушительное поражение в битве с монголами-ойратами при Туму. Эта неудача на севере непосредственным образом отразилась на политике Китая и в отношении заморских стран. Разбив китайскую армию и взяв в плен самого императора, ойраты в том же году подошли к Пекину и осадили его. Взять столицу им не удалось, и вскоре они ушли из Китая. Однако жестокое поражение и появление противника у стен столицы произвели сильное впечатление в стране. Китайское правительство сосредоточило свое внимание на северо-западных рубежах. После поражения 1449 г. оно предприняло меры для укрепления северо-западных границ: продолжило строительство и ремонт Великой стены, усилило гарнизоны и т. д. Внимание же к морским рубежам было ослаблено. Затишье в борьбе с «японскими пиратами», наступившее после 1419 г., давало возможность не беспокоиться об опасности с этой стороны, а вопрос об активизации политики в заморских странах после поражения 1449 г. отошел на второй план. По образному выражению Ло Чжун-пана, после 1449 г. Китай повернулся лицом к северу и спиной к морю [467] .

Ослабление внимания к системе береговой обороны быстро отразилось на состоянии китайского флота. В 1452 г. по приказу центрального правительства китайские корабли, базировавшиеся на прибрежных островах, были отведены в гавани на континенте. Часть военных моряков была назначена обслуживать Великий канал. Снизилась боеспособность команд кораблей и войск гарнизонов береговой охраны (они стали обрастать недвижимой собственностью, развилось дезертирство, ослабла военная и мореходная подготовка). Наконец, сильно сократилось само количество кораблей [468] . Ослабление морских сил Китая препятствовало дальнейшему проведению активной политики в заморских странах.

Все это определило переход китайского правительства к пассивному внешнеполитическому курсу. Тот факт, что разложение военной системы Минской империи (и, в частности, упадок флота), определившее переход к пассивному внешнеполитическому курсу, было результатом общего экономического, политического и социального кризиса в стране, сознавался уже в XVII в. видным китайским мыслителем Гу Янь-у [469] .

Внешним связям, тесно соединявшим в себе дипломатические и торговые отношения, нанесло серьезный ущерб обесценение китайских ассигнаций в 1448 г. Ассигнации, до этого имевшие довольно прочный курс и применявшиеся часто как платежное средство за доставленные иноземными послами дары, начали стремительно падать и вскоре потеряли 9/10 своей номинальной стоимости. Ло Чжун-пан считает этот фактор одной из основных причин, приведших к сокращению внешних морских связей Китая. Он пишет, что выплата ассигнациями делала для правительства выгодным установление частного посольского обмена, сопровождавшегося присылкой даров. С обесценением ассигнаций китайской казне пришлось выплачивать иноземцам реальной валютой стоимость привозимых даров, что сделало невыгодными посольские связи [470] . Ло Чжун-пан несколько преувеличивает значение ассигнаций в возмещении ответными подарками привозимых даров, так же как и преуменьшает политическое-, значение, придававшееся китайским правительством посольским связям. Однако сам по себе факт финансового кризиса не мог не сказаться отрицательно на хозяйственном развитии ремесленно-торговых центров страны, в первую очередь заинтересованных;в развитии и поддержании внешних морских связей.

Все эти факторы определили дальнейшее преобладание тенденции к сокращению внешнеполитических связей Китая со странами Южных морей с середины XV в. Практически это ознаменовалось переходом Минской империи к пассивному поддержанию традиционной системы номинального вассалитета заморских стран.

Но даже сохранение системы вассалитета чисто номинального характера требовало от Китая постоянных активных действий. Без постоянного стимулирования со стороны заинтересованного в сохранении номинального вассалитета китайского правительства данная система и в первую очередь ее основное воплощение — посольские связи с заморскими странами — должны были неминуемо прийти в упадок. Поэтому на протяжении всей второй половины XV — начала XVI в. мы наблюдаем постепенное крушение этой системы.

Это можно воочию проследить на примере отношений Китая с Тямпой во второй половине XV — начале XVI в. До 1465 г. китайское правительство пыталось придерживаться в отношении Тямпы прежних методов политики. Посольский обмен с Тямпой в 40-х годах XV в. продолжал оставаться довольно оживленным, несмотря на попытки Китая поставить его в рамки определенных сроков. Минский двор по-прежнему направлял в Тямпу своих послов с указами, в которых выражались словесные пожелания прекращения постоянных конфликтов с Дайвьетом.

Но в 1465 г. Китай сделал первое отступление от строгого порядка, которому он пытался следовать. В этом году прибывший из Тямпы посол ввиду тяжелого положения, сложившегося в войне с Дайвьетом, попросил китайское правительство прислать в Тямпу китайских чиновников для управления. С таким предложением Тямпа уже обращалась к Китаю в 1406 г. Это было равносильно просьбе о подчинении. Тогда, в 1407 г., Китай воспользовался этим как одним из предлогов для похода в Дайвьет. Теперь же он ограничился направлением в Тямпу пограничных столбов для установки их на тямско-дайвьетской границе. Более того, Военное ведомство, имея в виду, что в Тямпе шла война сочло «неблагоприятным» посылать туда китайских послов с императорским указом. Поэтому указ, обязывавший местного вана следовать «ритуалу и законам», «оборонять свои рубежи и не нападать на соседей», был передан в Тямпу с возвращавшимся на родину тямским послом [471] . Фактически это означало, что китайское правительство вполне осознало всю тщетность попыток добиться стабилизации положения в Тямие путем направления посланцев с указами. Однако формально, исходя из своих «сюзеренных» прав, оно не желало отказываться от роли посредника в конфликтах, возникающих между различными странами Южных морей. Поэтому такой указ все же был послан.

В «Мин ши» в описании Тямпы под 1465 г. есть еще одна интересная запись: «Когда Сяньцзун унаследовал престол (1465 г. — А. Б.), полагалось рассылать в подарок иноземным странам парчу и деньги. Чиновники из Ведомства обрядов просили выдать эти дары вассальным послам, чтобы те взяли их с собой на обратном пути» [472] . Очевидно, это относится лишь к посольству из Тямпы, прибытие которого в Китай помечено 1464 г. Однако поскольку подобный прецедент имел место в отношении Тямпы, то вполне возможно, что китайское правительство не стало рассылать специальных послов и в другие заморские страны, дожидаясь, пока прибудут послы оттуда, чтобы с ними отправить положенные подарки. Так или иначе (если даже это было сделано лишь в отношении Тямпы) здесь налицо отступление от строго соблюдавшихся норм внешних связей: подарки, о которых идет речь, были лишь сопровождением манифестов, извещавших иноземцев о вступлении на престол нового китайского императора, а такого рода манифесты полагалось рассылать (как показывает предшествующая практика) со специальными китайскими посольствами.

Следующим шагом Китая в направлении отказа от поддержания прежних норм взаимоотношений со странами Южных морей можно считать события 1469 г. В этом году в Китае стало известно, что Дайвьет потребовал от Тямпы выплаты дани. И тогда китайское правительство направило в Тямпу указ, предписывавший последней присылать дань и Китаю и Дайвьету [473] . С юридической точки зрения это был отказ китайского правительства от монополии на свое сюзеренное положение. Однако это не было отказом от «сюзеренных прав» вообще: Китай не передавал, а лишь разделял с другим государством свой номинальный сюзеренитет над Тямпой. Мера эта была вызвана сложившимися обстоятельствами: Китай надеялся тем самым стабилизировать положение и предотвратить ставший для китайцев очевидным окончательный разгром Тямпы.