Подоткнула подол платья, обнажая ноги. Тут уж было не до приличий. Растрепавшиеся волосы засунула под ворот – чтобы не мешали. Хорошо, что створки окна не защелкнула на задвижку – меньше шума произведу. Обернулась посмотреть – Пьер спал в том же положении. Хорошо.

И тут взгляд упал на его вещи. Из кармана сюртука выглядывали краешки писем. Тех самых, что я нашла у матушки в тайнике. А как же гримуар? Нет, без него уйти я не могу.

На цыпочках подкралась к вещам Пьера. Стараясь сильно не шуметь, нащупала письма и кошель. Чужого мне не нужно, поэтому деньги Пьера не взяла. Зато матушкиному мешочку обрадовалась: сейчас каждый золотой на счету. В сумке обнаружился гримуар и котомка с моим бельем. Смущаться и размышлять было некогда. Схватила свое добро – и обратно к окну. Повесила котомку на шею, а гримуар спрятала под юбку, так как руки нужны мне свободными.

Села на край и застыла. Вот вроде и не высоко, а страшно. Да и голова предательски кружится, кажется, еще миг – и полечу вверх тормашками. Зажмурилась крепко и помотала головой. Не сильно, но помогло сосредоточиться.

Оттолкнулась ногами и полетела вниз. Шмяк! Здравствуй земелька родненькая! Отбила колени и ладони, но в целом осталась жива-здорова. Присела под окном первого этажа, чтобы перевести дух. Вроде бы никто не заметил моего полета. Решила, что бежать буду в сторону леса, ведь на дороге меня слишком просто поймать. Согнувшись пополам, чтобы голову не было видно из окон, я кралась вдоль таверны. А вот и край здания! Оставалось добежать незаметно до следующей постройки, а там – и до леса недалеко. Я метнулась стрелой к сарайчику, что оказался на деле конюшней. Где-то здесь должен быть мой конь!

Щели между бревнами давали возможность заглянуть внутрь конюшни. Рядками в стойлах стояли лошадки, а в отдалении, на куче сена храпел сторож. Темнота не позволяла рассмотреть, как следует – а есть ли тут мой звездный коник?

На свой страх и риск, я зашла внутрь, придерживая скрипучую дверь за собой. Постояла, пока глаза не привыкнут к полумраку. Сторож всхрапнул, переворачиваясь на другой бок. А мое сердце резко ухнуло.

Жаль, что подсветить нечем, да и нельзя. Все лошадки казались одного цвета, и найти своего не представлялось возможным.

– Коник? Дружочек? Это Миранда! – позвала шепотом, проходя мимо стойл. Не знаю, на что надеялась, но ожидала, что он меня узнает по голосу и как-то даст о себе знать. Глупая надежда, конечно!

Внезапно за рукав сильно дернули. Я ойкнула, чуть не завалившись влево. Через стойку свешивалась абсолютно черная лошадиная голова, удерживая меня за ткань.

– Дружочек? – переспросила, не веря собственной удаче. Конь совершенно по-человечески закивал головой, отпуская рукав.

– Сейчас, родненький, выпущу! – я сняла щеколду с дверцы и потянула на себя. Пронзительный скрип разрезал тишину. Я замерла, стараясь не шуметь. Конь слился с темнотой стойла, тоже не отсвечивая. Охранник пару раз вздохнул и завел старую песню: «Хррр, фьють-фьють, хрррр…»

Такой крепкий сон мне был только на руку, и я осторожно выбралась из конюшни. Следом за мной тихо ступая, выбрался и конь.

– А где же звезды? – я ошарашено уставилась на вороного коня. – Ты не мой коник.

Конь на этих словах презрительно фыркнул и буквально закатил глаза.

– Ладно-ладно, вижу что ты – это ты. Но как?

Он снова покачал головой, поглядывая на меня с презрением. Я и забыла, какой он бывает невыносимый иногда.

– Я очень рада тебя видеть, несмотря на паршивый характер, - потянула коня за гриву в лес, - нам пора делать ноги.

В этом конь со мной спорить не стал, и живо перебирая ногами, мы скрылись за деревьями. Как только густые заросли скрыли нас от вражеских глаз, я не удержалась и обняла коня за шею.

– Дружочек, мне все равно – звездный ты конь, или самый обычный. Просто знай, что ты мне дорог и я рада, что ты цел. А теперь, позволь сесть на тебя верхом – так мы сможем двигаться быстрее.

Конь фыркнул, как мне показалось, немного смущенно и подставил спину.

Снова мы были в пути. Только я и мой четвероногий друг. Я до сих пор не могла понять, как он так хорошо ориентируется на местности. В нем словно был встроен компас – уверено бежал в нужную сторону. По крайней мере, я надеялась, что двигаемся к столице, а не наоборот.

С наступлением ночи мы устроили привал. Есть хотелось зверски. Последний раз мы ели засохший матушкин каравай. А с того светлого момента прошло уже немало времени. Вечером резко похолодало, и мои зубы выбивали отчаянную дробь. Плащ потерялся где-то благодаря похитителям, а тонкая ткань летнего платья плохо согревала. Конь опустился на землю рядом со мной, позволяя погреться о его теплый бок.

– Спасибо, тебе! Правда, за все! – я обхватила его шею руками и пристроила голову на густой гриве. – Сладких…ааа….снов, - усталость брала свое, и глаза не хотели открываться. Конь тихонько пофыркивал, будто говорил мне что-то. Под это мягкое «бормотание» не заметила, как уснула.

Лерой

Когда девчонка пришла за мной в конюшню – несказанно обрадовался! А перед этим со мной случилось маленькое чудо – после очередной попытки обратиться в человека, я вернулся к прежней лошадиной форме, но без всех этих звездных выкрутасов. Вороная шкура меньше привлекала внимание, и я вышел к людям, надеясь вызволить мою бедовую компаньонку. И когда уже был так близок к своей цели, меня все же схватили и увели к конюшне.

Сильно сопротивляться не стал, так как и девчонку занесли в таверну. Оставалось ждать и поглядывать в оба глаза. Правда, это плохо удавалось в темной конюшне. Но там хотя бы была вода и еда. Я подкрепился сеном. Это оказалось ужасно! Как лошади едят это? Но, не имея альтернативы – жевал сухую траву, давясь собственной слюной. Если бы кто-то видел меня сейчас из моих старых друзей – подняли на смех. Только подумать! Великий волшебник Лерой – жует сено! Да, этот постыдный секрет я унесу с собой в могилу.