— Я и не боюсь! Видишь, как он тебя защищает? Настоящий охранник!

— Мамочка, а ты не знаешь, как его зовут? Откуда он взялся?

— Кажется, это собака Ксении. Но я не уверена. — Отпустила она дочку, поправляя лямки, съехавшего с плеча комбинезона. — Его зовут Лютый.

— А кто такая Ксения? Оооой! Ты же меня не укусишь, Льютый? — взвизгнула Энжи, оборачиваясь к псу, который клацнул зубами воздух у её пятки.

— Лютый, иди ко мне! — позвала его Лера, присаживаясь на корточки. — Ксения, это жена Егора.

— Ты мой хороший! Хороший мальчик! — гладила она, раззадоренного пса, который теперь начал охотиться за её пальцами. Я так извёлся, наблюдая из окна, что решил спуститься вниз.

Лютый, конечно же, добряк, но мало ли. Я должен всё проконтролировать сам, там же ребёнок. Да, и Лера…, чем отличается от дочки? Разве что, ростом.

— Какая ещё жена?! Мне Егор сказал, что он не женат! — услышал я уже на пороге и замер.

— Пойдём завтракать, Ангел мой. Я такая голодная!

— Пойдём. — Уныло промямлила девочка. — Мамочка, он что, обманул меня, да?

— Лютый, ты с нами? — голоса девочек стихли и я, выругавшись, зашёл в ванную.

***

— Я не хочу кашу! — капризничала Энжи.

— Vous devez tout manger, sinon vous ne quitterez pas la table. [1] — Сложив ручки на груди, Энжи недовольно сопела, не отводя глаз от ненавистной каши.

— Доброе утро, красавицы! — одарив их обеих самой искренней улыбкой, я мягко приземлился в своё кресло.

— Доброе утро! Привет. — Почти хором ответили девочки. И Лютый, подхватив эстафету, гавкнул, преданно уставившись на меня.

— Мммм, Глафира Алексеевна, у нас сегодня каша! Обожаю! Мне, пожалуйста, побольше!

Услышав мои слова, Энжи потянулась за ложкой.

— Да, каша сегодня очень вкусная! — авторитарно заявила она. — Очень! — серьёзно добавила, усердно облизывая ложку. Я перевёл взгляд на уплетающую за обе щёки кашу Леру и, улыбнувшись, подмигнул. Вот у кого никогда не было проблем с аппетитом!

— Всем доброе утро и приятного аппетита! — прозвучал бодрый голос за моей спиной. Медленно поставив стакан с соком на стол, я обернулся.

На пороге столовой стояла счастливая и сияющая Ксения, как ни в чём не бывало. Явилась прямо к завтраку, знала же, что мы всегда завтракаем в одно и тоже время.

— Доброе утро. — Так же хором ответили девочки.

— Лерочка, очень рада тебя видеть! Это твоя дочка? Такая хорошенькая! — щебетала она, усаживаясь за стол, рядом со мной.

— Глафира Алексеевна, доброе утро! Можно мне, пожалуйста, чашечку Вашего волшебного капучино?

— Доброе утро, Ксения. Минутку.

— Ой, цветочки-лютики, и ты здесь, мой милый сорванец! — только пёс никак не отреагировал на её слова, сидя между мной и Энжи, он с надеждой ждал, когда кто-то из нас сжалится над ним и что-нибудь уронит.

— Как Мария себя чувствует?

— Нормально. — Сухо ответил я, испепеляя её взглядом. «Какого лешего припёрлась?»

— Когда её выпишут?

— Скоро.

— Лерочка, а ты что такая бледненькая? Ты хорошо себя чувствуешь? — непроизвольно коснувшись щеки, Лера вспыхнула.

— Спасибо за заботу. Со мной всё хорошо.

— Это ты жена Егора? — вдруг спросила Энжи, внимательно рассматривая Ксению. Зажав рукой ложку, она поставила её на стол вертикально и каша начала сползать по ней прямо на скатерть.

Я поперхнулся и закашлялся.

— Angele! — с укоризной сказала Лера, забирая ложку у дочки и качая головой.

— А что такого?! — возмутился ребёнок, продолжая рассматривать Ксению.

— Егорушка, милый, ну, что же ты! — подлетела ко мне Ксения, поглаживая спину. — Да, малышка, это я.

— Милая, а не расскажешь нам всем, где же наш с тобой ребёнок? — приторно спросил у Ксении, что в момент побледнела и слилась со скатертью, желая поскорее от меня отодвинуться. — Я чего-то не знаю? Ты его прячешь?! — недобро выдвинул ей, придерживая за локоть.

— Ваш капучино, Ксения. Не желаете позавтракать? — «ну, всё! Достаточно!»

— Спасибо, Глафира Алексеевна, Ксения уже сыта! — резко отодвинув стул, я схватил за локоть свою «жену» и потащил за собой в кабинет.

— Но я… — сопротивлялась она, упираясь ногами в пол. — Егор….

— Что за цирк ты здесь устроила?! — встряхнув, я припечатал её спиной к входной двери.

— Егорушка…, ты о чём? — затарахтела она, не давая мне сказать больше ни слова. — Я просто хотела попросить у тебя прощения за вчерашнее. Прости, я была не права! Правда, я такая дура! Даже не знаю, что на меня нашло!