В темноте ее почти не видно. Алиса лежит на диване, свернувшись в калачик, сверху серый плед. Она такая маленькая…Я присаживаюсь на край и долго смотрю на нее — вся сжалась даже во сне. Прости меня, девочка, правда. Я не хотел, чтобы ты все узнала, но я не мог держаться от нее подальше. Просто не мог. Надеюсь, что когда-нибудь ты снова полюбишь и поймешь это чувство, когда ты не можешь расстаться с кем-то, и очень надеюсь, что тебе не придется. Ты заслуживаешь всего только самого лучшего.

Провожу по ее голове, но тут же хмурюсь. Алиса — кипяток. Твою мать! Вот я идиот. Она же все еще в той самой одежде! И столько провела под дождем…У Алисы слабый иммунитет, она заболеть может от каждого дуновения ветра! Я приближаюсь, чтобы убедиться — она просто горит! Твою мать!

Резко встаю и врубаю свет, Алиса только ежится. Помню, что аптечка у нас в нижнем ящике тумбы под телевизор, и не ошибаюсь. Достаю, нахожу градусник и возвращаюсь к ней.

— Алис, у тебя температура, нужно померить.

Что-то мямлит нечленораздельное, и я вздыхаю. Аккуратно снимаю с нее кофту, которая высохла вроде, а все равно влажная. Откидываю ее на пол. На ней только тоненькая футболочка, которая точно также мокрая и липнет к телу. Снимаю и ее. Затем бюстгальтер — она не сопротивляется вообще, только тянется ко мне ближе.

— Алиса, малышка, тебе нужно помереть температуру.

— Хорошо…

Отлично, девочка, придерживай градусник рукой, а я пока сниму твои штаны. Когда я раздеваю ее полностью, тело пробирает дрожь, что меня в свою очередь дико пугает. Я теряюсь, но лишь на мгновение, не даю панике застилать глаза. Встаю за ее пижамой, а когда возвращаюсь, градусник противно пищит.

39.4.

— Твою мать!

Вот теперь меня накрывает настоящая паника. Я быстро беру ее на руки и несу в спальню, потом хватаю телефон.

— Мам! Что нужно делать при очень высокой температуре?!

— Ты заболел? — голос сонный, но моментально будто в кучу собранный ее владелицей — и это достойно уважение.

Я так, наверно, никогда не смогу.

— Не я, мам. Алиса. У нее температура 39.4!

— Олег!

Боюсь на миг, что она скажет: какого хрена ты мне звонишь из-за этой девчонки?! Но мама удивляет.

— С ума сошел?! Чего тянул?! Дай ей что-нибудь от температуры и звони в скорую звони срочно!

Сбрасываю, набираю номер скорой, которую вызываю сразу же, а сам бегу за каким-нибудь лекарством. Врач на том конце говорит, какие конкретно таблетки дать, и если не поможет — звонить еще раз. Окей. Даю этой мелкой, белой дряни на действие полчаса — не поможет, сразу врачам, а пока беру пижаму и начинаю одевать жену. Алиса — марионетка сейчас. Я с ней могу делать все, что хочу, она вообще никак не реагирует, и это так сильно меня пугает, что я, как девчонка, готов сопли размазывать сидеть, но вместо этого тихо шепчу ей на ухо какой-то бред. Рассказываю про застройку. Мда, из меня утешитель так себе, но это единственное, что приходит в голову, а когда она тихо смеется, я готов сальто сделать! Здесь! Она здесь!

— Ты про этот торговый центр рассказывать будешь скоро во сне.

— Алис, не засыпай, хорошо?

— Не хочу спать. Страшно.

— Почему?

— Мне приснился кошмар.

— Расскажи.

Она обнимает меня теснее и утыкает лицо в живот, мотает головой, а я чувствую, как ткань становится мокрой от ее слез.

— Алис, не плачь. Тебе сейчас нельзя плакать. Температура поднимется еще выше…

— Мне приснилось, что ты мне изменил. Так ужасно…мне так больно было, Олег…а потом ты сказал, что все, что между нами было — неправда. Что ты меня никогда не любил…Но этого же не может быть! Пожалуйста, скажи, что это неправда.

— Это неправда, малыш, неправда. Успокойся…

— Я знала… — слабо выдыхает она, — Знала…Ты бы так не смог поступить. Ты — честный человек. Хороший.

— Алис, не идеализируй меня.

— Надеюсь, что когда у нас будет ребенок, он на тебя похожим выйдет. Больше на тебя. Чтобы сильным был, как ты, а не слабым, как я…

— Ты не слабая, девочка. Ты очень-очень сильная и, поверь, гораздо лучше меня.

— Хочу в Италию…Свози меня в Италию, Олег, когда закончишь со своим Торговым центром…

— Свожу, малыш, — тихо отвечаю ей, оставляя поцелуй в макушку, — Обязательно свожу, обещаю.

Алиса засыпает. Я слышу по мерному дыханию, по тому, как она расслабляется, а сам контролирую ее самочувствие. Через полчаса — эффект совсем незначительный, температур опустилась всего до 39.2. Хватит! Набираю и на этот раз грубо говорю, чтобы прислали бригаду, или я ей по кирпичикам разберу на хрен! Приезжают, как шелковые, еще через пятнадцать минут. Алисе ставят укол. Она просыпается, капризничает, но терпит, а потом мы выходим с врачом из комнаты…